Думаю, что во время прохождения через полосу минометного обстрела мы потеряли немало убитыми и ранеными, которые оставались на поле боя, если только некоторые раненые не могли сами продолжать путь.
Но вот мы вышли на место, которое не обстреливалось из минометов, или, возможно, по какой-то причине огонь из минометов был немцами прекращен. Теперь мы продолжали бежать по лесу; вскоре он стал редеть, и мы вышли на опушку.
Перед нами открылось широкое поле, покрытое белым снегом и освещенное светом луны, которая то исчезала за бегущими по небу облаками, то вновь появлялась.
По середине этого поля протекала какая-то маленькая речка, по берегам ее местами виднелся невысокий кустарник. За речкой, на той стороне поля, возвышалась насыпь железной дороги, которая была расположена приблизительно поперек направления нашего движения. Поле это было довольно широкое; нам предстояло пройти по нему около километра.
На опушку леса мы вышли уже не сплошной шеренгой, а двумя группами, вытянутыми в том же направлении, что и наши первоначальные шеренги. Двигаясь в заданном направлении, мы вышли на край этого большого поля.
Как только люди отделились от леса, немцы стали обстреливать нас и с правого, и с левого флангов.
Местность была открытая, и немецкие пули стали поражать многих, создалось некоторое замешательство; люди побежали к лесу в места, не простреливаемые немцами. Кроме того, желая стрелять в немцев вдоль фланга, две наши группы стали стрелять друг в друга. Раздались какие-то крики и команды, не исходившие от генерал-майора.
И тут я впервые увидел и услышал генерал-майора Козлова; образ его навсегда останется в моей памяти, как образ бесстрашного героя. Совсем рядом со мной прозвучал могучий голос, казалось, покрывший шум боя: "Прекратить стрельбу!” Команда была передана в обе стороны ответственными командирами, и стрельба моментально прекратилась. А генерал продолжал: "Кто тут командует? Командир тут есть. Всякого, кто нарушит мою команду, расстреливать на месте!”
Этот голос восстановил дисциплину, вновь соединил в этот ответственный момент нашу большую группу, дав ей уверенность и единую волю. Моментально исчезли всякие следы паники, которая, казалось, могла расстроить наши ряды.
Генерал-майор был одет в генеральское зимнее пальто с серым каракулевым воротником, на голове его была папаха. Луна и зарево пожара освещали его довольно молодое лицо с высоким лбом, лицо, в котором светилась уверенность в победе, видна была воля большого и умного человека, и все это соединялось в каком-то страстном порыве, делавшем этого человека душой и сердцем нашего боя. Отдавая свою команду, генерал-майор Козлов стоял с поднятой и устремленной вперед рукой. Его высокая фигура четко вырисовывалась на фоне покрытого снегом поля, через которое нам предстояло пройти.