Ленка — это именно та подруга, благодаря которой я оказалась в Америке. Она выиграла для меня «Грин кард». Такая уж у нее рука легкая.
Мы познакомились с ней на курсах английского языка. В отличие от всех нас, кому английский был необходим для работы, ее привела на курсы другая причина.
— Муж сказал, что ему надоело, что я все дома сижу. Сказал, чтобы я подыскала себе какие-нибудь курсы поприличнее, все равно какие, хоть кройки и шитья. А шить я и так умею, поэтому решила пойти на английский.
Мы вместе закончили курсы, получили корочки, но работать она так и не пошла, — как-то все не получалось. Как-то она со смехом рассказала мне историю о своей подружке из Ужгорода, которая, когда объявили конкурс в первый приличный магазин одежды в этом городе, подала туда заявление, выдержала конкурс — куда там Мисс Вселенной — и получила работу. Но работать не стала — а незачем. Больше мужа все равно не заработаешь, а тогда зачем надрываться?
— Вот и я так же, — со смехом добавила Ленка. — Не могу себя заставить работать за гроши. Ну хоть режь. А на большие деньги никто не зовет.
Мы немного, как мне показалось, потрепались об общих знакомых.
— Ой, ты помнишь Петеньку? — вдруг воскликнула Ленка. — С наших английских курсов?
Конечно, я помнила Петеньку. Эдакий толстячок-боровичок, до невозможности ленивый лысоватый блондинчик двадцати с небольшим лет, вечно истекающий потоками жира и пота изо всех многочисленных складок своего тела. Но при этом он был довольно умен, и английский ему давался куда легче, чем нам с Ленкой. Сразу после выпуска он женился на высокой худой Эллис — одной из наших учительниц, родом из Австралии, и уехал вместе с ней в страну кенгуру.
Время от времени до нас доходили вести, что Петенька живет припеваючи на полном содержании у Эллис, нигде не работает. Все подруги исходили ненавистью, пытаясь пробудить у Эллис законное негодование и выставить тунеядца из ее дома, но Эллис на провокации не реагировала, и делала вид, что ее все устраивает. И, похоже, ее действительно все устраивало.
— Так вот, — продолжала развеселившаяся Ленка, — ты представляешь, Петенька вдруг ни с того ни с сего уговорил Эллис переехать в Англию, в Лондон, и сразу же нашел там крутую работу — программистом в банке, и теперь он работает каждый день, а она сидит дома, ничего не делает и ходит по магазинам. И совершенно счастлива. Вот как, оказывается, бывает, а мы-то думали, что из него никогда ничего хорошего не выйдет.
Мы немного помолчали, удивляясь, как жизнь оборачивается. Потом обсудили Ленкиных детей — у нее их двое, и оба хулиганы — интересно, в кого бы это? Потом я начала рассказывать про свою интересную и полную приключений жизнь, и на самом интересном месте я вдруг взглянула на часы и охнула. Пришлось скомкано заканчивать разговор и лететь на работу без завтрака. Как всегда и случается, когда я работаю во вторую смену. Именно поэтому я и не люблю работать во вторую смену. Ты просыпаешься счастливая и понимаешь, что жизнь удалась — у тебя есть целое утро на всевозможные занятия. Ты можешь заняться тем, другим, третьим. У тебя прямо-таки вся жизнь впереди. Ты начинаешь не спеша, в свое удовольствие, заниматься чем-нибудь, и тут же обнаруживаешь, что жизнь совершенно не удалась, что время кончилось, что пора бежать на работу, а до нее целый час езды. И надо еще помыться и накраситься. Поэтому времени на завтрак не остается никогда. «Вот так и жизнь пройдет, если работаешь во вторую смену — незаметно, — ожесточенно думала я, пытаясь не угодить кисточкой в глаз. — Ты думаешь, что ты контролируешь жизнь, а это она контролирует тебя. А твои подруги в это время вяжут коврики, ходят в спортивные залы и воспитывают детей. На деньги мужа. А ты с богатым мужем ужиться не смогла. Не понравился тебе твой ново-русский муж. Покуда был бедный студент — терпела, стал богатым — бросила. Ну и дура. Теперь давай сама справляйся со всем, беги на работу, объясняй замужним подружкам, что только такая жизнь — независимая и самостоятельная — тебя и устраивает. Ври, короче говоря. Врать ты научилась — будь здоров. Никто и никогда не заподозрит».