Взволнованный Петр Филиппович горячо поблагодарил женщин. Ночью он поехал на вокзал.
На первом пути товарной станции, под единственным фонарем стояло пять вагонов. Петра Филипповича никто не заметил, — так колонисты были заняты погрузкой. Раздавался громкий голос Андрея:
— Торопись, публика! Остается мало времени, сейчас нагрянет начальник!
Колонисты устроили живой, подвижный конвейер, — ящики, минуя землю, попадали прямо в вагон.
Петр Филиппович подошел к работающим. Ничего не говоря, он начал осматривать вагоны, карманным фонариком освещая дорогу. К нему подлетел Богомолов:
— Разрешите доложить?
— Не надо докладывать. Все вижу сам.
Были слышны гудки маневрового паровоза, топот тяжелых ботинок, стук ящиков...
Петр Филиппович остался доволен работой. Грузился последний вагон. Луч фонаря упал на фигуру Матросова, который пытался спрятаться за спины товарищей.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Стасюк.
— Помогаю, — нерешительно ответил Матросов.
— Я давал распоряжение отдыхать?
— Давали.
— Что полагается за невыполнение моего приказа?
— Наказание, — тихо ответил юноша.
— Верно, — подтвердил Стасюк. — Видно, так или иначе придется тебе иметь дело с дежурным по колонии.
— Есть доложить дежурному...
— Садись в машину, поедешь обратно.
— Есть садиться.
Они вместе вернулись домой.
Сойдя с машины уже на территории колонии, Матросов подошел к кабине, где сидел Петр Филиппович и сказал:
— Спокойной ночи, Петр Филиппович.
— Ты куда, Матросов, торопишься?
— Иду в распоряжение дежурного.
— Приказание отменяется, иди спать, — сказал начальник.
Это был редкий случай. Саша не помнил, чтобы начальник отменял свои распоряжения.
— Иди, Матросов, в общежитие, — повторил Петр Филиппович и дал знак шоферу трогаться.
Саша шел в общежитие, поеживаясь, с трудом вытаскивая ноги из грязи, хотелось броситься на землю и спать, спать, спать...
Петра Филипповича вызвали в обком партии, но причины вызова не сообщили. Недоумевая, что бы это могло быть, по какому поводу его вызывают, он взял с собой кое-какие документы и спешно выехал.
Красивое здание обкома, построенное архитектором в восточном стиле, с башнями, напоминающими высокие минареты, стояло на тихой уличке. Порывистый ветер гонял по тротуару сухие почерневшие листья клена.
В приемной Стасюка приветливо встретила седая женщина с плавной походкой:
— Товарищ Стасюк? Очень хорошо, — и взглянула на часы. — Немного придется подождать. С минуты на минуту ждем Галимова, вместе войдете.
Он узнал ее по голосу, именно она вызвала его по телефону. Но кто такой Галимов? Долго раздумывать не пришлось. В приемную вошел быстрой походкой седой военный.