Чтобы это понять, нужно под лупой изучить тогдашнюю обстановку. Для подобного отношения к Елизавете были две серьезные причины.
Причина первая. В высших эшелонах власти творилось такое, чему с ходу и названия не подберешь. Заваруха началась сразу после того, как стал готовиться брак Марии с принцем Филиппом Испанским. Двое судей вдруг заявили, что по английским законам вся королевская власть должна перейти к Филиппу, как только он женится на королеве. Ренар считал их тайными приверженцами Елизаветы – но с какой стати тайные приверженцы Елизаветы стали бы интриговать в пользу испанца-католика?
Потом Тайный Совет долго и увлеченно обсуждал ну очень животрепещущий вопрос: чья подпись должна стоять первой на официальных документах – Марии или Филиппа. После бурных дискуссий порешили, что Филипп – мужчина как-никак, «жена да убоится мужа своего», как в Библии написано. Однако как-то незаметно получилось, что, обсуждая вопрос о Филиппе, съехали на совершенно другие темы. Такое случается и в высших органах власти, и при семейной ссоре на кухне.
Тайный Совет (его глава лорд-канцлер епископ Гардинер и девятнадцать членов) разделился на две фракции, и они сцепились, как мартовские коты, и лаялись, как базарные торговки. До рукоприкладства не доходило, но словесный гром сотрясал стены и заставлял дребезжать стекла в окнах.
Спорили, собственно, об одном: как нам обустроить Англию? Вот только рецепты и предложения у каждой фракции были свои. Глава одной из фракций, Гардинер, кричал, что вокруг сплошные затаившиеся еретики и заговорщики и уговаривал королеву законопатить в Тауэр главу противоположной партии лорда Пэджета, который и есть затаившийся еретик. А заговорщик – вот он, рядышком. Граф Арундел. Который, по слухам, зачем-то укрепил один из своих замков и завел отряд вооруженных конников, на что не имел права без разрешения королевы. Пэджет, в свою очередь, орал в Совете, что «по слухам» – еще не доказательство (в чем вообще-то был прав). А Гардинера назвал в лицо «кровавым религиозным фанатиком». Пэджет, собственно говоря, сам считал, что протестантов следует поприжать – но делать это, по его глубокому убеждению, следует изящненько, в белых перчатках. А Гардинер действует напролом, столь грубо и неуклюже, что это способно вызвать бунт (и ведь как в воду смотрел!) Сторонники обоих благородных господ выступали в роли команды поддержки, надрывая глотки.
Тайный Совет, в переводе на наши деньги, был этакой помесью Администрации президента и кабинета министров – высшим административным органом. Однако увлеченные перепалкой его члены начисто забыли о государственных делах. Саймон Ренар писал: «Раскол в Совете столь велик и приобрел такие публичные формы, а его члены столь враждебны друг другу, что они уже давно забыли служить королеве, а обеспокоены лишь тем, чтобы вершить месть. И если королева не дает конкретные приказы, вообще никаких дел не ведется». Ренар, на минуточку, сам был членом Тайного Совета, то есть свидетелем событий (и их участником). В самом деле, дошло до того, что королеве пришлось самой созывать очередную сессию парламента и руководить ее работой – хотя и то и другое как раз и обязаны были делать члены Тайного Совета.