Задуманное Марией восстановление католической церкви в ее прежнем положении не то чтобы провалилось вовсе, но откровенно буксовало. Как уже упоминалось, все антикатолические законы Генриха были отменены, но это была чистой воды теория, а с практикой обстояло гораздо хуже. Посланцы кардинала Поула, изучавшие состояние дел в приходах Линкольна и Кентербери, крупных церковных центрах, по возвращении доложили, что никаких признаков восстановления нет. Ни один алтарь, разрушенный при Генрихе, не восстановлен, на многих нет крестов. В большинстве приходов попросту нет церковных книг, облачений для священников, подсвечников и чаш для святой воды (которые должны были стоять у входа в каждый католический храм, чтобы прихожане могли омочить пальцы). Священников катастрофически не хватает, а среди тех, что имеются, многие совершенно необразованны и женаты (англиканская церковь разрешала священникам вступать в брак). Каких-либо признаков религиозного рвения в народе не замечено. Поул располагал обширной сетью агентов по всей Англии (в первую очередь выявлявших новые заговоры) – и они докладывали, что то же самое происходит по всей Англии.
Потом церковные дела осложнились еще сильнее – на кардинала Поула ополчился Папа Римский Павел Четвертый (с которым они когда-то были большими друзьями). Дело в том, что у Филиппа случился конфликт с папским престолом, а Поул выступил на стороне короля. Папа лишил его должности легата (в то время – папского представителя в какой-либо стране) и приказал приехать в Рим. Поул не поехал – римские знакомые его вовремя предупредили, что папа намерен объявить его еретиком и предать церковному суду, откуда выход был один – на костер. Поул остался главой английской церкви, но совершенно сломался и несколько месяцев не оказывал Марии ни малейшей духовной поддержки. Целыми днями бесцельно бродил по дворцу «как слепой или мертвец», по воспоминаниям современников. Без сомнения, он несколько повредился рассудком – что доказывают его сохранившиеся письма в Рим кардиналам и папе, явно написанные человеком нездоровым…
Катастрофически обстояло с личной и семейной жизнью. У Марии случилась вторая ложная беременность (медики двадцатого века вновь не сошлись во мнениях – одни считали это вызванным чисто нервными причинами, другие – раком яичников, в который перешла водянка). Как это отразилось на душевном состоянии Марии, и без того не блестящем, представить легко. Филипп покинул Англию, чтобы никогда более не вернуться…
1558 год от Рождества Христова, последний неполный год жизни Марии, выдался для нее особенно тяжелым – хотя тяжелее, казалось, быть уже не может. Она получила известие о смерти самых дорогих ей после матери людей – императора Карла Пятого и его сестры Марии. А в Хэтфилде, дворце Елизаветы, собственно говоря, образовался параллельный центр власти: видя, что со здоровьем у Марии все хуже, придворные и знать хлынули туда буквально толпами – свидетельствовать почтение будущей королеве и заранее клясться в верности. Даже Филипп повел с Елизаветой переговоры, предлагая после смерти Марии выйти за него замуж с одним-единственным условием – она должна принять католичество (расчетливая и дальновидная Елизавета отказала. Дело было даже не в вере – она хотела остаться полностью независимой, и последующие сорок пять лет жизни в брак так никогда и не вступила).