Отец вспылил:
– Не помню, чтоб я давал тебе слово, сын Лаэрта.
Мужчина улыбнулся:
– Не давал. Я вмешался в твой разговор. Но тебе не стоит бояться моего вмешательства. В этом деле у меня нет личного интереса. Я всего лишь наблюдатель.
Я заметил какое-то мимолетное движение на помосте. Одна из фигур под покрывалами шевельнулась.
– Как это понимать? – Отец хмурился. – Если он приехал сюда не ради Елены, то ради чего? Пусть едет обратно, к своим скалам и козам.
Мужчина вскинул брови, но промолчал.
Тиндарей тоже отвечал мягко:
– Если, как ты сказал, сватается твой сын, так пусть говорит сам за себя.
Даже я понял, что настала моя очередь держать речь.
– Я Патрокл, сын Менетия. – Голос мой был высоким, скрипучим от долгого молчания. – Я пришел посвататься к Елене. Мой отец – царь и сын царей.
Больше мне было нечего сказать. От отца я не получал никаких наставлений, он и не думал, что Тиндарей даст мне слово. Я встал и отнес чашу к куче даров, поставил ее так, чтобы она не опрокинулась. Развернулся и пошел обратно к скамьям. Я не посрамил себя – не дрожал, не споткнулся, – и речь моя не была глупой. Но лицо у меня полыхало от стыда. Я знал, каким кажусь этим мужам.
Очередь из женихов двигалась дальше, до меня им дела не было. Стоявший на коленях муж был вполовину выше моего отца и вполовину шире. Позади него двое слуг придерживали громадный щит. Щит этот, доходивший ему до самой макушки, словно бы сватался с ним вместе: поднять такой щит было не по силам обычному мужу. Не был он и простым украшением: изломанные, иззубренные края щита свидетельствовали, что он повидал много битв. Этот великан назвался Аяксом, сыном Теламона. Речь его была краткой, без прикрас, он заявил, что ведет свой род от Зевса, и в доказательство того, что прадед по-прежнему ему благоволит, привел свою гигантскую мощь. В дар он принес копье, резное, прекрасное, из гибкого дерева. Кованый наконечник посверкивал в свете факелов.
Наконец дошла очередь и до мужа со шрамом.
– Ну, сын Лаэрта? – Тиндарей повернулся к нему. – И что же не имеющий личного интереса наблюдатель скажет нам об этой церемонии?
Тот устроился на скамье поудобнее.
– Хотел бы я знать, как ты удержишь проигравших от того, чтобы пойти на тебя войной? Или на этого счастливчика, избранника Елены? Как по мне, тут уже с полдюжины мужей готовы вцепиться друг в другу в глотки.
– Тебя это, похоже, забавляет.
Мужчина пожал плечами:
– Меня забавляет людское безрассудство.
– Сын Лаэрта насмехается над нами! – То был здоровяк Аякс, сжатый кулак – размером с мою голову.