Но теперь-то мне всё ясно. Скорее всего он и правду просто играл со мной и он не остановиться пока не получит того чего хочет.
Вернувшись домой я заваливаюсь на кровать. Я была права, Джек такой же, как и все на Верхнем Ист-Сайде, наглый, самовлюблённый мальчик, который думает, что может купить всё и всех. И хотя говорят, что внешность обманчива чаще всего мы получаем то, что мы видим.
Видимо я заснула, потому что когда я открываю глаза, комната погружена в темноту и я снова засыпаю.
Я вдруг оказываюсь в самолёте, все места заняты, а я стою у самого хвоста, меня никто не замечает, но в трёх креслах от меня, я узнаю родителей. Мама смотрит фильм, а папа, кажется спит. Я уже иду к ним, но меня что-то не пускает, я не могу подойти ближе, не могу дотянуться до них, и самолёт начинает трясти. Самолёт погружается в крики людей, стюардессы что-то кричат, но вскоре оставляют попытки перекричать пассажиров. Я снова смотрю на родителей, которые, как и все, не понимают что происходит. Самолёт наклоняется и всем становиться ясно, что он падает. Я пытаюсь кричать, но я сама себя не слышу, и никто меня не слышит. Передо мной будто прозрачная стена, которая не даёт мне пройти, сколько бы я не била в неё кулаками. Я опускаюсь на колени, когда родители достают телефоны и пишут мне смс. Я только сейчас чувствую, как слёзы в три ручья скатываются по моим щекам, я кричу им, но всё напрасно, у меня будто отняли голос. Весь салон пропитан людским страхом. Он доходит и до меня. Мне безумно страшно за себя, за родителей, за всех остальных, мне страшно встретиться с тем, что нас ждёт на той стороне. Ещё секунда и наступает темнота.
Я просыпаюсь от собственного крика. Вся подушка мокрая, мне невыносимо жарко, всё лицо в слезах и я пытаюсь сфокусировать зрение. Всё в порядке, я в своей квартире на Манхеттене.
И снова этот сон, я вижу, как родители разбиваются, но это лишь моё воображение, никто не знает, как всё было на самом деле.
Всё ещё сидя на кровати, я пытаюсь отдышаться и унять бешеное сердцебиение и, наконец, поднимаюсь на ноги. Приняв душ, я иду на пробежку в парк. Когда мне сняться подобные сны ничто кроме пробежки не отвлекает меня от накативших мыслей о родителях. Когда я бегу, я думаю лишь о том, когда я, наконец, остановлюсь или, как сильно у меня горят икры, или пытаюсь подтанцовывать в такт музыки.
Моя музыка обрывается, и я слышу свой телефонный звонок, остановившись, я вижу имя Джека на экране моего телефона и тут же сбрасываю его и продолжаю бежать, но он не останавливается, и когда я сбрасываю уже четвёртый звонок, то блокирую его номер. Что ему нужно? Да и в такую рань, сейчас только половина седьмого. И неужели он надеется, что после вчерашнего я буду разговаривать с ним?