.
— Я тебя понял и благодарен за то, что не завёл этот разговор при моей Олечке, она до сих пор сильно переживает по поводу того нелепого происшествия. Однако я не знаю, в какие подробности, общество облачило это происшествие.
— Я прекрасно понимаю это. Поэтому мне, важно услышать рассказ об этих событиях именно из твоих уст.
— Понимаю и благодарю за это. То как Александр окончил свою учёбу, надеюсь, говорить не стоит?
— Нет.
— Прекрасно. А вот дальше, моё повествование будет не столь радужным. Начну с того, что у моего сына, от насыщенной на разнообразные приключения жизни школяра началась сильная мигрень. Всё бы нечего, мы, в своё время, тоже были молоды и беспечны, и дурачились так, что в женском обществе, о таком лучше нем вспоминать. Мой сын также вкусил все прелести школяра. Но как это не прискорбно вспоминать, в таком образе жизни есть и неприятные моменты, и для их решения Саша решил обратиться к новомодным английским эскулапам. Где он за малым не погиб от их, так называемого лечения. Воистину говорят об этих коновалах: "Одно лечат, а другое калечат". Так что не знаешь, что их этого хуже…
Дальше, последовало вообще неожиданное, обычно немногословный граф, начал "исповедоваться". Это был подробный рассказ про то, как Саша долго выздоравливал. Как доверенные холопы — из прислуги сына, регулярно отсылали ему отчёты. И как ему, было тяжело узнавать о тяжкой хвори сына, оплачивать немалые гонорары медика, да так, чтоб об этом никто из посторонних не узнал. Ну и заставить "ожиревшую" на поборах фемиду, покарать этих импортных коновалов. При этом, приходилось держать все эти новости в секрете от своей супруги. Вот так, без лишних эмоций, было рассказано всё, вплоть до дуэли сына, его разрыва с кружком народовластия и последовавшей вслед за этим ссылкой младшего сына на постоянное проживание в соседнем имении.
— Да. Хлебнул твой Сашенька горя. Слава богу, что всё так, более или менее хорошо закончилось.
— Не надо его жалеть. Всё что с ним случилось, он заслужил.
— Ку что же, ты отец, тебе виднее.
— Всё это лирика, друг мой. Всё что нужно я тебе рассказал, ничего не утаил. Поэтому и задаю прямой вопрос: Наш давний договор о помолвке наших детей в силе?
— Ты, от меня, ничего не скрывал, вот и я не буду юлить. Дочь у меня одна. И она девица ранимая, у неё тонкая романическая натура[28]. Я от своего слова не отказываюсь. Только прошу, не торопи с ответом на свой вопрос. Тем более, у нас есть ещё время до её совершеннолетия.
Увидев, как у графа, возмущённо вздёрнулись брови, князь поспешил объясниться: