Я пользовался всяким представлявшимся мало мальски удобным случаем для меля, чтобы удовлетворить непреодолимую страсть видеть свет.
Отец, привыкший сам к путешествиям, немного сочувствовал мне; он понимал, что мне тяжело томиться в родной семье без особого дела, быть просто нахлебником, но мать и тетенька ни за что не решались отпустить меня из дому. Никакие просьбы и мольбы мои ни к чему не приводили. Наконец, дело повернулось для меня в очень хорошую сторону и случаю, самому обыкновенному случаю, угодно было удовлетворить мое страстное желание. Я узнал, что к нам должен был приехать мой любимый дядя, гвардейский офицер, который очень любил меня и просто глаз не спускал с меня во время наших встреч. Он часто мне говорил: если тебе что-нибудь нужно будет, обращайся ко мне, а я для тебя все устрою. Я старался в его присутствии быть тихим, покорным, хорошим юношей, чтобы еще больше расположить его к себе. Однажды я поделился с дядей своей мечтой отправиться путешествовать, и он мне ответил, что сделает все зависящее от него, чтобы помочь исполнению моего желания.
Моей радости не было конца, и я уже был уверен, что дело пойдет на лад. Дядя красноречиво стал доказывать, что для меня прямо таки необходимо проехаться по свету, и после долгих увещаний, возражений, противоречий и обсуждений, к великой моей радости все согласились, чтобы я отправился с ним на остров Цейлон, где он много лет занимал ответственный служебный пост. Я быстро стал собираться в далекую дорогу и через несколько минут уже был совершенно готов к отплытию в чужие страны, но все начали смеяться над моей чрезмерной поспешностью. Пришлось еще обождать недели две, пока мы, наконец выехали в Голландию, чтобы взять там некоторые поручения и документы и затем уже отправиться в путешествие.
Мы отплыли из голландского порта, Амстердама. Морское путешествие представляло для меня много нового и интересного. Как бы я не старался умолчать о том, что происходило на море, но никак не могу обойти молчанием перенесенной нами страшной бури. Собственно, наше плавание, только благодаря той буре и ее последствиям, представляет некоторый интерес, так как больше по дороге с нами ничего не произошло. Буря эта разразилась как раз в то время, когда мы бросили якорь у одного небольшого островка, чтобы запастись там пресной водой и углем. Она так сильно бушевала, что вырывала с корнем множество деревьев и поднимала их в воздух. Страшно было смотреть, как стихия играла такими громадными деревьями, точно пылинками. Некоторые из деревьев были тяжестью в несколько сот пудов, тем не менее их подняло на неизмеримую вышину, так что они казались маленькими точками и кружились там, точно пух отцветшего одуванчика. Море так бушевало, что приводило в ужас весь экипаж нашего парохода, который качался, как щепка на поверхности пенистых валов. Я впервые видел страшную силу природы, которая, казалось, жаждала жертв, без умолку завывал сильный ветер, наводя панику на все живое.