Не было обычных приветствий и заверений в благорасположении – но было признание другом. Хлестнуло по нервам недопустимое слово, уместное только в разговорах с подчиненными, но вполне допустимое в нотациях от старших. Изнуряющая беседа, в которой, по замыслу хозяев, князя Юсупова будут возить мордой по полу, а тому останется лишь улыбаться, только что началась.
Князь застыл, выпрямившись на своем месте, и поймал взгляд старшего по возрасту, но никак не по происхождению и силе воли. Этот вечер обойдется без улыбок.
– Я желаю поговорить о воспитании, – акцентировал каждое свое слово император постукиванием указательного пальца по подлокотнику, – о главной добродетели, способной сохранить и приумножить достояние семьи.
Юсупов внутренне подобрался и бросил взгляд на дочь. Как и любой политик, он прекрасно знал, что в фундаменте любой благообразной речи кроются убедительные мотивы для абсолютно любых поступков. А самую главную цель притязаний не стоило и искать – Рюриковичи наверняка хотели бы получить часть влияния на пророка, его Ксению. Да хотя бы знакомством с принцессой, общество которой, безусловно, пойдет любому воспитанию только на пользу. Сейчас непременно припомнят оскорбление дяди императора, подводя речь под главные аргументы.
– Разве не родители должны объяснять детям, как следует себя вести? Не они ли обязаны прививать чадам уважение к людям, укладу жизни и законам?
Князь слегка расслабился, услышав положительный ответ своим предположениям. Ну, тут утрутся – еще не хватало отправлять свою дочь в этот вертеп, называемый высшим светом…
– Истинно так. – Оттаяв, Юсупов обозначил внимание к беседе коротким наклоном головы.
– Так какого демона твой сын творит?! – рявкнул монарх вовсе аполитичным вопросом, заставив в испуге задрожать оконные стекла.
– Что? – поднялись княжеские брови, а недоумение заставило дернуть локтем. – Какой сын?
Юсупов моментально вспомнил местоположение всех трех своих сыновей, припомнил все их прегрешения и нашел таковые умеренными. Не в той мере, чтобы вызвать гнев монаршей персоны.
– Максим, – поиграл желваками император.
– Признаюсь, уже не в первый раз слышу это имя. Равно как то, что его называют моим сыном. – Князь собрался с эмоциями, стараясь выглядеть безмятежным.
Хотя обвинения в этом месте от такого человека в адрес давно списанного со счетов ребенка его всерьез обескуражили. Безусловно, он знал о существовании Максима – технического ребенка, рожденного только для одной цели. Воспитание пророка поиском потерянного родственника – таковой оказалась цена будущего благополучия клана много лет назад. Князь пошел на этот шаг с тяжелой душой. Но ровно с теми же эмоциями отправлял на смертный бой и других своих родичей, надеясь, что тем удастся выжить.