— Прости, брат, не могу. Я княжеский воевода, покуда он не отпустит — рядом буду! — прохрипел богатырь, подстегиваемый болью от неисполнения задания и заклятьем Души. Как он мог держаться так долго, я даже не представляю, однако это без сомнения вызывало восхищение. Как его стойкость, так и преданность.
— Отпусти его, Владимир. Он не должен видеть то, что произойдет дальше.
— Ну нет, жрец. Хочешь меня унизить — так делай это при нем! — выкрикнул князь, потянувшись к свинцеплюю, спрятанному за пологом трона. Черт. Я еще собирался сохранить с ним остатки хороших отношений, но, если он поднимет на меня руку, точно прибью. Да и заменить его Вольхой не проблема, а Илью жаль будет, но что поделать. Сопутствующие потери. Но я еще не настолько отмороженный, чтобы терять друга и брата из-за пары тупых слов с его стороны.
— Я не собирался тебя унижать. Лишь показать, что стоит престол земной против престола божественного. Нельзя идти против бога. Это не только самонадеянно, но и глупо. Показав, что ты вместе с слугами господа ты ни только не потеряешь свою власть, но и упрочишь положение. — Я отпустил Илью, и богатырь выпрямился, жадно хватая воздух ртом. — Хочешь еще больше власти? Изволь. Когда мы возьмем Киев под тобой окажется вся Славия.
— Но всегда будет кто-то выше. Жрец, а не князь! — с досадой крикнул Владимир. — Даже став Великим, я не буду править единолично! Где это слыханно?
— Хочешь поспорить с богом? Серьезно? Давай будем считать, что я этого бреда не слышал?
— Я не хочу спорить с Святогором. Но и посредники нам не нужны. Хочу сам стать проводником его воли! — князь подался вперед, зло глядя мне в глаза. — Зачем мне вы — жрецы? Почему я не могу говорить с господом напрямую?
— Я не хотел. Честно. Но ты меня вынуждаешь. Дара, выйди. — Произнеся это, я начал расстегивать воротник. — И проследи, чтобы никто не зашел до того, как я разрешу.
— Ты что делать собрался? — Чуть ошарашенно проговорил Владимир. — Зачем раздеваешься? Меня мужики совершенно не интересуют, только женщины!
— Что, страшно? — улыбнулся я, скидывая кафтан и стягивая рубаху. Оставаясь в одних штанах, я раскинул в стороны руки, чтобы князь с воеводой могли меня как следует рассмотреть. — Видишь?! Много ли во мне осталось от человека?
— Не очень. — Поморщившись, признал князь. — Но зато ты стал сильнее!
— О нет, я не стал сильнее. Скажи мне, что самое важное, самое значимое в жизни?
— Власть! — без раздумий ответил Владимир. Столь быстро, что даже Илья оторопел. — Полная и безграничная. Такая, что дается только сильному!