Он говорил страстно, торопливо, громко и в конце разразился кашлем.
Уля Михай подождал, пока он успокоился, потом спросил:
— Значит, ты из хортистов?
— Разумеется! — с гордостью ответил саш.
— А Катушка и ее муж?
— Тоже.
— И чем же вы как «патриоты» занимаетесь?
— Всем, что может помочь вашему уничтожению. Можно воевать не только на фронте, но и в тылу.
— Каким образом?
— Скажем, диверсиями.
— И много вам удалось совершить таких диверсий?
— Не очень. Я не успел.
— Но все-таки кое-чем вы похвастаться можете, не так ли?
— Не будем об этом. Считайте, что моя скромность не позволяет мне говорить о себе…
— Хорошо! Я согласен пока не настаивать. Скажите, а много таких «патриотов», как вы и ваши друзья?
— Вероятно!
— В таком случае должен быть и руководитель, который координировал бы действия всей этой диверсионной группы. Нельзя ли узнать, кто он? Если вы нам поможете, я почти наверняка смогу заверить вас в том, что вы останетесь жить.
— Я же сказал вам, что особенно не дорожу жизнью. Впрочем, если и есть такой руководитель, я его не знаю. Моим шефом, которому я полностью подчинялся, был мой шурин.
— А его где мы можем найти?
— Я уже сказал вам, что он перешел линию фронта.
— Вы хотите меня убедить в том, что муж Катушки ваш шурин?
— А почему бы вам и не поверить мне? Что бы я выиграл, если бы сказал неправду?
— Значит, вы брат Катушки?
— Да. Впрочем, она ведь вам это сказала.
— Безусловно! И она же назвала собственного мужа своим отцом. Почему же я должен верить тому, что про вас она сказала правду?
— В конце концов, верьте чему хотите!
— Продолжим. Вы кажетесь образованным человеком. Я не ошибаюсь, не так ли?
— Я студент политехнического факультета. Зовут меня Тот Жозеф.
— А вашего шурина?
— Халик Михали.
— Значит, юный Жозеф, вся ваша семья состоит из «патриотов»?
Жозеф, почувствовав иронию в вопросе, ничего не ответил, ограничившись негодующим взглядом, который бросил на собеседника.
— Теперь я хотел бы узнать, — продолжал допрос Уля, не обращая внимания на выражение ненависти в глазах Тота, — какую цель вы преследовали, когда заманили меня с помощью Катушки, чего вы хотели?
— Отправить вас на тот свет. Вы были не первым. За два последних месяца, двигаясь за фронтом, мы немало убрали вашего брата.
— Допустим. Но почему вы выбрали именно меня?
— Кто вам сказал, что это мы вас «выбрали»? Это был каприз Катушки. Впрочем, она заманивала только тех, кто ей нравился. Что касается меня и моего шурина, то мы вовсе не были в восторге от ее выбора. Мы бы предпочли офицера. Как-никак, важнее уничтожить вражеского офицера, чем простого солдата. Но и вы от нас ускользнули…