— Конечно, Некулай. Так и скажи господину полковнику. Если он увидит, что ты непременно хочешь остаться, думаю, он тебя насильно отправлять не станет. Ну а теперь, брат Некулай, будь здоров, побегу в штаб!
Хотя время было еще обеденное, в шифровальном уже работали. Пока капитан Смеу зашифровывал донесение для Третьего отдела, шифровальщики быстро обрабатывали полученную радиограмму на шифровальной машине.
Когда Уля Михай вошел, капитан Смеу спросил, не подымая глаз от таблицы с кодом:
— Вы ходили обедать, Уля?
— Да, и заодно получил жалованье. Я, кажется, немного опоздал?
— Спросите у Пелиною. Пусть он вам ответит, ведь вы его должны были заменить.
— Что-то тебя ячневый суп долгонько задержал, — сказал Пелиною, подводя черту под последним расшифрованным словом. — Иди-ка сюда, почтеннейший!
Уля сел на его место. Радиограмма, которую они расшифровывали, содержала распоряжения штаба армии, связанные с предстоящим на следующий день наступлением. Все шифровальщики, в том числе и капитан Смеу, были убеждены, что утром, на рассвете, части дивизии снова пойдут в наступление. Один Уля знал правду.
Хотя за последние двадцать четыре часа радиограммы, касавшиеся предстоящего наступления, так и летали между штабом армии и дивизией, никаких сигналов о передвижении войск неприятеля до сих пор не поступало. В гитлеровских укрепленных линиях царило полное спокойствие. Это значило, что опасения Ули не оправдались. Абверу еще не был известен секрет шифровальной машины. Трудно было предположить, чтобы неприятель, узнав о готовящемся наступлении, не принял контрмер. Если в течение ночи гитлеровцы не зашевелятся, значит шифровальные машины можно использовать и дальше.
Мардаре, работавший в одной смене с Улей Михаем, сказал ему, пользуясь коротким перерывом:
— Кто знает, сколько еще завтра на рассвете погибнет народу! Хоть бы скорей уж всё это кончилось!
— Я не думаю, что у нас будут большие потери. Когда фашисты почуют нашу атаку, они начнут отходить. Не за что им здесь зацепиться.
— Большие или маленькие, какое это имеет значение для тех, кого завтра в этот час уже не будет в живых!..
— Что поделать! Пока идет война, без этого не обойтись. Давай-ка лучше подиктуй мне.
При других обстоятельствах Уля Михай не стал бы так отвечать. Но на этот раз слова Мардаре не задели его сердца именно потому, что он знал много такого, о чем другие и не подозревали. Он знал, что на следующий день на рассвете, незадолго до установленного часа, наступление будет отменено. Но он не мог открыть этого Мардаре.
Через час приказ был расшифрован, и шифровальщики могли свободно вздохнуть.