— Слышите, господин сержант? Будто курятник!.. — хохотал один из радистов, у которого от смеха даже слезы выступили.
— А что? Разве нет? — наивно удивился Некулай Тупица. — Большой-то он большой, да что-то ничего не играет.
— Играет, когда нужно, — объяснил ему дежурный.
— А теперь-то почему он пищит? Ох, что-то испортилось!
— Да он совсем не испорчен! Он теперь передает радиограмму. Это — морзянка. Гляди сюда, я буду записивать то, что он говорит.
Некулай посмотрел на радиста с недоверием:
— Вы хотите сказать, что он с вами разговаривает и вы можете записать его разговор?
— Вроде того!
— Нечего надо мной смеяться. Это нехорошо, я же всё-таки старше вас, — рассердился Некулай.
Сержант Пылимару, удерживая улыбку, попытался объяснить:
— Ты не обижайся на нас, Некулай, никто над тобой не смеется.
— Как не смеются, господин сержант? Я ведь не оглох. Я же слышу, как в этом курятнике что-то пищит, а они болтают, что он разговаривает. Зачем они надо мной насмешки строят?
— Ну, давай я тебе объясню, и ты всё поймешь. Только слушай внимательно. Слышишь, там всё время попискивает: таа-ти-ти таа-таа-таа-ти-таа?
— Вот-вот, так и есть! — обрадовался Некулай, вытаращив от удовольствия глаза.
— Ну вот значит, пищит там не зря, у каждого звука свое значение есть. Ты грамоту знаешь?
— Не то чтобы знаю, но всё-таки…
— А буквы ты знаешь?
— Вот это знаю.
— Тогда поймешь. Возьмем, например, слово «ад». Если я хочу написать «ад», я должен сначала на бумаге нарисовать букву «а», а потом «д». Ясно?
— Пока ясно!
— Ну а если я хочу, чтобы это слово «ад» дошло до Бухареста, как это сделать? Можно написать письмо или позвонить по телефону. Но у меня нет ни телефона, ни карандаша, чтобы написать письмо. Зато у меня есть этот «курятник». Писать он не может. Но он может передать этот писк, как ты говоришь. Ты слышишь, что и пищит он по-разному — сначала подлиннее, «таа-а», потом покороче «ти». Ну вот один ученый и придумал такую азбуку, в которой каждой букве соответствует определенное количество таких «писков», коротких и длинных. Долго он над этим бился, пока составил азбуку. Теперь, скажем, я хочу передать радисту из «Орла»: «Слушай, брат, у нас тут есть солдат, которого зовут Некулай». Я сажусь сюда на стул, — сержант Пылимару сел на место дежурного телеграфиста, — кладу палец на этот «грибок» и начинаю передавать букву за буквой. Вот так. И пока я здесь стучу, он сидит на другой станции, слушает в наушники и записывает то, что я ему передаю. Вот и вся премудрость. Понял?
— Ну и забавная штука этот радиво! — изумился Некулай, покачав головой. — Значит, только и всего! Ну и ну!