— Переводи, Витан.
— Хорошо, ваша милость. Нас обвиняют в нападении на стражу и лично на муасафа Джасима с целью их убийства, воспрепятствования правосудию и помощи опасной преступнице, которой в результате этих действий удалось бежать.
— Ну, это справедливо, — согласился Гленард.
— Еще нас обвиняют в бунте против власти салтама, поскольку мы противились его воле, когда помешали муасафу задержать бандитку, а также когда сами сбежали от ареста, причем, дважды. А поскольку власть салтама происходит от власти Галира Айзифа, то нас обвиняют в заговоре против Галира Айзифа и его власти.
— А вот это, пожалуй, уже слишком.
— Еще нас обвиняют в том, что мы тайно проникли во дворец его светлости салтама…
— Было такое.
— …с целью похищения его имущества и убийства самого салтама Вахида.
— Ну, это уже совсем преувеличение.
— Нас обвиняют в причинении серьезного ущерба имуществу салтама путем разрушения крыши дворца и нанесения повреждений помещениям гарема салтама.
— Справедливо, — вздохнул Гленард.
— И, в конце концов, нас обвиняют в групповом изнасиловании наложниц салтама путем неоднократного возложения на них наших наглых грязных взглядов.
— Ух-ты, куда их занесло. Мы, похоже, Витан, поставили с тобой рекорд всех времен по количеству изнасилований за минуту.
— Это не так уж и смешно, ваша милость. Сейчас он должен перейти к объявлению наказания. С такими-то обвинениями…
— Это да. Переводи, переводи.
— Он говорит, что вина наша в означенных преступлениях доказана, и оснований сомневаться в ней не найдено. Посему, нам назначено наказание в виде смертной казни путем… Ох…
— Что?
— Ваша милость, путем отрубания мужских органов, вырывания языка, отрезания ушей, выдавливания глаз, медленного четвертования и последующего отрубания головы. А тела наши должны быть скормлены собакам, чтобы и следа от нас не осталось.
— Впечатляет, — Гленард, несмотря на бодрый вид, немного побледнел. — Не так, честно говоря, я себе свою смерть представлял… Ну, зато эффектно.
— Ваша милость, время ли для шуток?
— Самое время, Витан. Ибо после того, как нам вырвут языки, мы уже пошутить не сможем. Так что самое время насладиться последними шутками.
Толпа вокруг довольно и радостно ревела, предвкушая отличное развлечение. Визирь, однако же, продолжил говорить после небольшой паузы.
— О, — Витан оживился, — он говорит, что поскольку мы иностранцы, то его светлость салтам Вахид решил явить нам свою бескрайнюю милость и бесконечное милосердие…
— И?
— И поэтому нас просто повесят, — упавшим голосом закончил Витан. — А я то уж надеялся, ваша милость, что нас помилуют.