— Спойте что-нибудь, Гленард, — с улыбкой попросил старик.
— Что вы, мухтарам Сармад. Из меня певец, как из ведра морской корабль.
— Спойте, не стесняйтесь. А Хисса вам подыграет. Порадуйте девочку. Очень уж она песни любит.
— Ну, хорошо… — кивнул, Гленард, поколебавшись.
Где ночь цветет небес огнём
Где ветер спит
Где месяц бдит
Где даже речка не шумит
Приди, и будем мы вдвоем
Хисса без труда подстроилась под непривычную мелодию и ритм. Музыкантом она была отличным.
Когда погаснут все огни
И все слова
И лишь едва
Видна на небе синева
Приди, и будем мы одни
Девушка внимательно смотрела на Гленарда широко открытыми глазами, перебирая струны.
Не возвратиться нам домой
Назад пути
Нам не найти
Расправить крылья — и лети
Приди, и будем мы с тобой
Музыка завораживала, подхватывая слабый голос Гленарда и неожиданно облагораживая его. Песня, звучащая над пустыней, казалась красивее лучших оперных арий, звучавших под сводами императорского дворца Рогтайха.
Там, где замрет теченье рек
Застынет лёд
Прервется ход
Никто и следа не найдёт
Приди, и будем мы навек
Гленард умолк. Хисса почти машинально продолжала перебирать струны. По ее щеке скатилась слеза.
— Красивая песня, — наконец, прервал молчание старый караванщик. — Спасибо, Гленард.
— В оригинале она, конечно, звучит красивее. Я не слишком хороший поэт, а певец вообще отвратительный.
— Не скромничайте, Гленард. Вот, Хиссе понравилось, да и мне тоже очень. Эта песня о любви, но кажется, там есть что-то еще?
— Верно, мухтарам Сармад. У этой песни двойное дно. С одной стороны — это просто призыв к возлюбленной. Однако символы в песне говорят о том, что зовущий уже мертв, причем умер насильственной смертью. И его призыв к любимой довольно жуткий — он предлагает ей соединиться с ним в смерти. Вместе навек, но разве это то счастье любви, о котором все мечтают?
— Спасибо, Гленард. Мне будет, о чем подумать. А сейчас, пора уже спать, друзья мои. Вон, наши погонщики уже храпят, костер догорает, пора и нам. Вы можете расстелить свои одеяла вот здесь, у костра. Доброй ночи и приятных снов.
— Спасибо, Сармад. Доброй ночи. Доброй ночи, Хисса.
Засыпая, Гленард видел, что девушка и старик о чем-то шептались у костра. Хисса в чем-то убеждала отца, а тот мрачно качал головой. Но она не сдавалась, продолжая уговоры. Окончания спора Гленард уже не застал, провалившись в глубокий сон.
Проснулся он с первыми лучами солнца — то ли от света, то ли от рассветного холода. Потянулся, открыл глаза, обернулся вокруг. И буквально подскочил.
Вокруг было пусто. Ну, то есть рядом спал Витан, а чуть поодаль завтракали сухой травой их лошадь и ослик. Но ни Сармада, ни Хиссы, ни их спутников, ни каравана рядом не было. Как испарились.