— Да разве я мог узнать их в темноте?
— Где ты стоял?
— Я возвращался из бистро…
— А куда пошла эта пара? К фламандцам?
— Нет! Они пошли к задней стороне.
— К задней стороне чего?
— Дома… Ну да что там! Если вы хотите, чтобы это было вранье… Я привык к таким вещам, понимаете… Когда меня судили, обо мне рассказывали столько всякого… Даже мой адвокат — он-то и оказался самым главным вруном…
— Тебе случается зайти выпить стаканчик у фламандцев?
— Мне?.. Да они отказываются мне наливать, потому что я как-то сломал их весы, ударив по ним ногой… Они признают только таких клиентов, которые, напившись, сидят молча, не двигаясь.
— Так Жерар Пьедбёф говорил с тобой?
— А на чем я сейчас остановился?
— Что он просил тебя сказать…
— Ну, так вот это уж правда… И такая уж правда, ей-богу, что я никогда не скажу вам то, что знаю, потому что терпеть не могу легавых, а вас, как и всех других!.. Можете пойти и повторить это судье. И я поклянусь, что вы меня побили и покажу следы ударов… Но это не мешает мне предложить вам стаканчик красного вина, если вам охота выпить…
Но тут Мегрэ посмотрел ему в глаза и вдруг поднялся с места.
— Покажи-ка мне твое судно! — сухо сказал он.
Что это было? Удивление? Ужас? Просто досада? Во всяком случае, лицо этого человека с набитым ртом скривилось в гримасе.
— Что вы хотите осмотреть?
— Минутку…
И Мегрэ вышел. Но он тотчас же вернулся с таможенным чиновником в блестящем от дождя плаще. Хозяин баржи усмехнулся:
— Я уже прошел досмотр…
Комиссар сказал таможеннику:
— Вы ведь привыкли… Я думаю, почти все баржи в большей или меньшей степени перевозят контрабандные товары.
— Даже не почти все, а все!
— Где они обычно прячут эти товары?
— По-разному… Прежде они складывали их в водонепроницаемые мешки, которые привязывали под баржей… Но теперь мы пропускаем цепь под килем, так что это невозможно… Иногда под полом, то есть между полом и дном… Но мы обычно проделываем несколько дыр с помощью огромного сверла.
— И значит…
— Постойте!.. Какой у тебя груз?
— Железный лом.
— Это будет слишком уж долго, — проворчал таможенник. — Надо искать в другом месте.
А Мегрэ не спускал глаз с хозяина баржи. Он надеялся, что тот невольно укажет взглядом какой-то тайник.
Речник продолжал есть без аппетита, просто, чтобы чем-нибудь заняться. Он не испугался, напротив, упорно не вставал с места.
— Встань!
На этот раз он нехотя повиновался.
— Значит, теперь я даже не имею права сидеть у себя дома?
На стуле лежала просаленная подушка. Мегрэ взял ее. Три стороны подушки были зашиты обычным образом. На четвертой виднелись грубые стежки, совсем не похожие на работу портнихи.