— Я оставил его меньше часа назад у вас дома. В обществе Анны и вашей кузины Маргариты…
— Ну, как он держится?
— Очень спокойно. Верит, что все уладится…
Что это, она опять сейчас примется плакать? Настоятельница подбадривала Марию взглядом. Она была счастлива, что комиссар говорит так спокойно, авторитетно — это могло только благоприятно воздействовать на больную.
— Анна сказала мне, что вы решили постричься в монахини…
Мария снова заплакала. Даже не пыталась скрыть слезы. Она была лишена какого-либо кокетства и не стеснялась показывать им свое мокрое, распухшее от слез лицо.
— Этого решения мы ждали уже давно, — прошептала настоятельница. — Мария больше принадлежит религии, чем миру…
Снова начался приступ отчаяния, раздались рыдания, сотрясавшие ее тощую грудь. Тело по-прежнему металось, руки вцепились в одеяло.
— Видите, ведь я правильно поступила, не пустив сюда того господина, — тихонько сказала настоятельница.
Мегрэ все еще стоял в своем пальто, от которого он казался еще более плотным. Он смотрел на маленькую кровать, на эту несчастную девушку.
— У нее был врач?
— Да… Он сказал, что вывих не опасный. Самое главное — это нервный припадок, начавшийся уже после. Может быть, оставим ее?.. Успокойтесь, Мария… Я пошлю к вам мать Жюльену, она посидит с вами.
В коридоре настоятельница говорила тихо, скользя по натертому паркету.
— Она всегда была не очень здоровой… Этот скандал окончательно расшатал ей нервы, и, конечно, из-за возбуждения она и упала на лестнице… Ей стыдно за брата, за родных… Она несколько раз говорила мне, что после этого наш орден не примет ее в свое лоно… Целыми часами она лежит распростертая, устремив взгляд в потолок, отказываясь от пищи. Потом, без видимой причины, начинается приступ… Ей делают уколы, чтобы подбодрить ее…
Они уже спустились на первый этаж.
— Могу я спросить у вас, что вы думаете об этом деле, господин комиссар?
— Можете, но мне очень трудно будет вам ответить… По чистой совести могу утверждать, что сам ничего не знаю. Только завтра…
— Вы думаете, завтра?..
— Мне остается, матушка, лишь поблагодарить вас и извиниться за свой визит… Может быть, вы мне позволите позвонить вам, чтобы узнать, как себя чувствует больная?
Наконец он оказался на улице. Вдохнул свежего воздуха, напоенного влагой. Нашел свое такси, стоявшее у тротуара.
— В Живе! — И с наслаждением набил свою трубку, потом улегся в глубине машины.
На повороте, недалеко от Динана, он заметил столб с указателем: «Рошфорские пещеры».
Но не успел прочесть, сколько до них километров.
Только бросил взгляд в темноту поперечной дороги. И представил себе прекрасный воскресный день, набитый туристами поезд, две пары: Жозеф Питерс с Жерменой Пьедбёф и Анна с Жераром…