— Нам пора возвращаться в Москву, — вдруг потребовала она за завтраком. — Сегодня же! Мне еще кое-что надо успеть.
Войтовский не посмел возражать.
— Выгляни в окно, — робко предложил он. — Снег, туман, гололед. Не самое удачное время для поездок.
Женщина раздраженно отмахнулась:
— А, ерунда! Заказывай машину до аэропорта.
— Может, лучше поездом?
— Нет. Из Симферополя полетим самолетом.
— Погода нелетная.
— Полетим! — вспыхнула она. — Если ты против, оставайся.
Леонард Казимирович смирился. Он стал удивительно покорным, покладистым.
В аэропорту Симферополя пришлось долго ждать, рейс задерживали и задерживали.
— Видишь? Я говорил тебе, — позволил себе заметить Войтовский.
В зал ожидания вошли два полицейских. Он повернулся к Герцогине, — ее руки сжали сумочку, костяшки пальцев побелели, но лицо оставалось спокойно-непроницаемым, бледным, как всегда.
— Не бойся, — одними губами выговорил Леонард, наклоняясь к ее уху. — Это не за тобой.
Она вздрогнула.
— Я знаю. Я боюсь тех, других… они невидимы.
По телу Войтовского пробежал холодок. Во что он впутался? Мимолетное раскаяние быстро ушло.
В последнее время Леонарду стало казаться, что пожелай он сейчас остановиться, то уже не смог бы. Он словно утратил контроль над своими помыслами и действиями. Неужели из-за Герцогини? И да, и нет. Его влекла какая-то страшная, неумолимая сила… и отступить было невозможно. Мосты сожжены, обратный путь отрезан.
«Уверен ли я, что те, другие, — не плод нашего воображения, ее и моего? — спрашивал он себя. — Выходит, мы одновременно сходим с ума? Разве такое бывает?»
Между «бывает» и «не бывает» начали размываться границы. Возможно, их никогда и не существовало. Люди многое придумывают сами, а потом… верят в собственные выдумки.
— Принеси мне кофе, — попросила Герцогиня, прерывая его внутренний диалог. — В горле пересохло.
Войтовский послушно встал, направился к буфетной стойке. Ему почудилось, будто это не он, а кто-то другой идет, заказывает кофе и рогалики, боясь расплескать, несет сидящей женщине. Она одета в шубку леопардовой расцветки и черную шляпу с большими полями, под шляпой не видно лица.
«Странно, — рассудил про себя Леонард. — Пластиковый стаканчик должен обжигать пальцы, но я не чувствую боли». На его лбу выступила испарина. Ф-ффу-ты, прямо наваждение…
— Осторожно, — сказал он, подавая кофе своей спутнице. — Стаканчик горячий.
Она успела только пригубить, как объявили регистрацию на рейс. Герцогиня издала торжествующий возглас. Стаканчик с кофе полетел в урну.
— Все складывается по-моему, — восторженно блеснув глазами, прошептала она. — Скорее же! Помоги.