— Надеюсь исключительно на подаренный тобой талисман, — пошутил Смирнов, прикасаясь к кулону из ляпис-лазури с выбитым на нем египетским иероглифом «ИСТИНА».
Он не расставался с этим украшением на золотой цепочке, пряча его от посторонних глаз под рубашкой.
— Стой! — воскликнула Ева. — Погоди-ка…
Она вскочила из-за стола, за которым они завтракали, и подошла к окну, уставившись на падающий снег.
— Что случилось?
— Не отвлекай меня… ты сейчас сказал важную вещь, я чувствую, но… не могу сосредоточиться.
— Ладно!
Он не стал мешать Еве думать, набрал в тарелку вторую порцию нежнейшего омлета с грибами и паприкой и принялся уплетать за обе щеки.
Всеслав и Ева прекрасно дополняли друг друга: он олицетворял логическую и оперативную сторону сыска, она же — интуитивную, духовную. Благодаря Еве Смирнов понял одно: имея дело с человеком, нельзя игнорировать его душевные порывы, его внутренний мир, в котором зарождается и зреет все, что потом появляется на подмостках жизни, — и творчество, и любовь, и… преступления. Увы, увы! В сущности, способность проникать в «потемки» чужой души сделала бы работу сыщика быстрой и легкой.
— Какая идея пришла в твою очаровательную головку, дорогая? — спросил он, покончив с омлетом.
Ева со вздохом вернулась к столу, села. Аппетит у нее пропал.
— Следует обращать особое внимание на самую первую мысль! — с нажимом произнесла она. — Что ты сказал после моей фразы о «сложной и запутанной истории»?
Сыщик пожал плечами.
— Ничего.
— А вот и нет! — Ева многозначительно подняла вверх указательный палец. — Ты упомянул Древний Египет!
— Разве? По-моему, я просто намекнул на талисман…
— Не спорь! — сердито перебила она. — На кулоне есть иероглиф, который в Древнем Египте обозначал истину. Значит…
Ева не смогла закончить мысль.
— Что?
— Пока не знаю. Но Египет всплыл неспроста.
— Конечно, — Смирнов спрятал улыбку. — Он будет всплывать каждый день, потому что я не снимаю цепочку, на которой висит камешек с иероглифом! И ты можешь созерцать его даже ночью, во время любовных ласк.
— Напрасно иронизируешь, — надулась Ева.
— «Молох» не имеет отношения к Египту, — заметил сыщик. — Ведь так? Это ненасытное финикийское божество, связанное с природой и солнцем, постоянно алчущее жертв! А финикийцы, как гласит история, жили на восточном побережье Средиземного моря. Правильно?
Она раздраженно кивнула.
— Видишь, какой я умный?
Ей стоило больших трудов приучить Смирнова пользоваться словарями и энциклопедиями, но наука пошла ему впрок.
— Ты уже ходил туда… в тот ужасный клуб? — спросила Ева.