Веронике довелось только здесь, в Москве, когда Стас — и что ему в голову взбрело? — повел их в «Молох». Вероника-то хихикала, но… на самом деле ее пробрала жуть. Похожие чувства испытывала и Маринка — они потому и стали неразлейвода, что думали и чувствовали в унисон.
В детский дом иногда приглашали священника — на Рождество, на Пасху и некоторые другие религиозные праздники. Он рассказывал о заповедях Христа, о любви к ближним, о грехах и о том, как жили святые люди. Вероника с Маринкой маялись, как и большинство подростков, слушали вполуха, изнывая от нетерпения: когда же, наконец, начнут раздавать подарки? Хотелось конфет, печенья и мандаринов, а не скучных проповедей.
— Прости, Господи, и защити, — шептала теперь Вероника в подушку. — Не ведали, что творим!
В церковь они ходить не привыкли, молиться не научились, да и полагались всегда только на себя. Встреча в Москве со Стасом Киселевым казалась им чудом, ниспосланным судьбой, которая сжалилась над несчастными сиротами. Они обе втайне влюбились в своего спасителя, но не смели показывать этого. Разве они ему пара? Он вон какой… красивый, образованный, удачливый, всего тридцать один год, а уже банком заведует.
Вероника вспомнила слова, которые любила повторять их воспитательница: «Смешно вам? Смейтесь, смейтесь! Как бы потом плакать-то не пришлось!» Не слушались они воспитательницу… вот и расплата.
Здесь, в Москве, отношения девушек уже не были такими же чистыми и искренними, как в Шахтах. Из-за Стаса. Конечно, они ревновали его одна к другой, скрывали это и страдали.
После посещения «Молоха» по их жизни словно кто-то черту провел — разделил на «до» и «после». Веронике казалось, она все еще ощущает запах тех роз, которые протянул им человек с накрашенным лицом. Как ужасно, зло блеснули его глаза, налитые кровью! С тех пор сон у Вероники пропал, а в сердце поселился липкий, тягучий страх, он опутывал ее изнутри, связывал, душил, не давал шагу ступить. В горле появился комок, в висках стучало, давление прыгало, ноги дрожали, а желудок отказывался принимать пищу. Через неделю Вероника заметила, что брюки и юбка стали в поясе чуть свободнее. Потом случилась беда… которая отобрала у нее Маринку, сестренку.
По ночам Грушина лежала при свете и смотрела в потолок. Читать не могла, снотворные таблетки, купленные для нее Стасом, оказывали действие только к утру. Днем голова гудела, словно треснутый колокол, надоедливые острые молоточки били в висках, не переставая. С работы Вероника ушла, потому что была не в состоянии даже как следует предложить покупателю товар, посчитать деньги, — в каждом виделся