— Кстати, я — пятерка, — уточнила Наташа и перевернула несколько страниц назад, — вот: пятерка обаятельна живой непосредственностью, изобретательна, не уважает авторитеты, бестактна, любит свободу и независимость и ухитряется ускользнуть от давления императива самым неожиданным образом; с ней интересно всем, но там, где ей скучно, она не задерживается; при всем том не обладает большой силой и нуждается в поддержке надежного мужчины-Шестерки. А в тонкой карме я еще и ведьма, вступившая в сговор с дьяволом и оправляющаяся по пятницам, точнее, в ночь с четверга на пятницу, на шабаш, где происходят обряды черной магии с заклинаниями, плясками и сексуальными оргиями.
— Но сейчас речь не обо мне, а о вас и ваших оргиях. О, нет, моя девичья стыдливость не позволяет произносить такое вслух! — она в ужасе смотрела на книгу. — Синяя Борода да и только! Неравнодушны к молодым девушкам, ловко заманиваете их в свои сети, а они-то, глупышки, так и летят к вам, как мотыльки на огонь. Но что интересно, все происходит под знаком шестерки. На шестерке вы и успокоитесь. Это на шестой жене? Нет, это возраст. 60, 51 или 42? Получается 42, странно, рановато что-то успокоитесь, большинство в этом возрасте только начинают куролесить. А-а, конечно, от молодой жены с тремя детьми не больно-то побегаешь! — радостно воскликнула она, найдя нужное место.
— С какими еще детьми? — выдавил Северин.
— С мальчиками, с Иваном, Василием и Дмитрием, сейчас уточню последовательность и годы рождения.
— Стоп! — выкрикнул Биркин. — Повтори, что ты сказала! Имена повтори!
— Иван, Василий, Дмитрий, — послушно повторила Наташа.
— Признавайся, выдумала?
— Ну вот, всегда так! — обиженно сказала Наташа. — От тебя, дед, слова доброго не дождешься, чуть что, сразу — выдумала! Ничего я не выдумала, я рассчитала. Другие-то ценят! Так прямо и говорят, ты, Наталья, как будто свечку держала, все тютелька в тютельку сходится.
Но Биркин ее уже не слушал. Отобрав листок, он перевернул его и воззрился на последовательность букв, бормоча под нос: «Очень интересно!» Северин же, немного пообвыкшийся в этой «нормальной» семье и решивший, что стал жертвой очередного розыгрыша, нанес ответный удар.
— Позволительно ли подследственному задать вопрос высокочтимой прорицательнице? — спросил он, состроив серьезную физиономию. — Он навеен вашими словами о старых кладбищах. Как ваша тысячелетняя наука учитывает переход от юлианского календаря к григорианскому? Я-то по темноте привел дату рождения по новому стилю, а ведь надо-то, наверно, по старому, боюсь, не окажется ли блюдечко с трещиной?