— Он будет царапать мебель. Мы ж только что купили новую.
— Чем? — удивился Аркадий. — У него и когтей нет.
Ефросинья Викентьевна не сообразила: что кошка мала, и еще будет расти, и шерсти на ней станет много больше, и когти приобретут крепость, и потому спросила:
— Где вы его взяли?
— На улице, — простодушно ответил Аркадий.
— С ума сошли, он грязный.
— Мы искупали его. И я проверил, он вовсе не заразный. Как врач тебе говорю, — врал Аркадий.
— Нет, — твердо сказала Ефросинья Викентьевна, — отнесите его обратно.
— На улицу? — с ужасом спросил Вика и громко заревел.
— Ну, Вика, перестань, нельзя держать кошку в доме.
Но Вика вошел в раж, даже настоящие слезы появились у него на глазах.
— Вика, успокойся, прошу тебя, лучше я куплю какую-нибудь игрушку.
— Это непедагогично, Ефросинья. Сегодня ребенок вышвырнет на улицу живого котенка, а завтра, может быть, человека.
У Аркадия была своя педагогическая теория, а так как в силу занятости Ефросинья Викентьевна вынуждена была большую часть забот по воспитанию сына передоверить отцу (с чем он справлялся, прямо скажем, неплохо), к его соображениям она прислушивалась.
— Да, сначала кошку! — громко ревел Вика.
— На бюллетене с Викой сидеть будешь ты! — с сердцем сказала Ефросинья Викентьевна мужу и пошла в кухню.
— Ура! — как-то без всякого перехода от плача радостно прокричал Вика. Он знал, что, раз мама сдалась, перерешать она не будет, так как это непедагогично. Викентий тоже неплохо владел педагогическими теориями.
— Мы пообедали, — сообщил Аркадий, появляясь вслед за женой на кухне. — Разогреть тебе суп?
Он чувствовал перед Ефросиньей Викентьевной некоторую вину за свою победу в вопросе о судьбе котенка.
— Разогрей, — устало сказала Ефросинья Викентьевна. — Что в клинике?
— Нормально. — Аркадий поставил перед женой тарелку с супом. — Козлову сегодня выписали. Помнишь, я рассказывал о ней. Гипертонический криз. У нее муж алкоголик, все из дома тащит, ее лупит. Как тут не нервничать? Поэтому все наше лечение — мартышкин труд, придет домой, все начнется сначала. Когда люди станут друг к другу относиться нормально, тогда наши неврологические клиники будут не нужны. И люди твоей профессии тоже.
Ефросинья Викентьевна съела суп, поставила тарелку в мойку, но мыть не стала, так как это было обязанностью Аркадия.
— Ты обед будешь готовить или отдохнешь сначала? — спросил он.
— Обед, — вздохнула Ефросинья Викентьевна.
— А мы с Викой будем сейчас смотреть «Спокойной ночи, малыши!».
— Не вздумай позволять ему брать котенка в постель. Уж этого я никак не потерплю, это абсолютно негигиенично, — взяла реванш Ефросинья Викентьевна.