— И-и, гость какой, — тоненьким голоском почти пропела старушка, — проходи, Ефросинья Викентьевна.
— Здравствуйте, Раиса Андреевна. А волкодавы ваши не тяпнут меня?
— Входи-входи. Это своя, голубчики, — сказала она двум здоровенным овчаркам.
Те как по команде сели, не сводя глаз с хозяйки. «Ну и бабка, — весело подумала Ефросинья Викентьевна, — нарочно не придумаешь».
Раиса Андреевна работала уборщицей подъездов в соседнем доме. А раньше лифтершей в доме, где жила Ефросинья Викентьевна. Случалось, что она промышляла продажей водки после семи вечера, но всегда выходила сухой из воды. И овчарок завела, чтоб какой пьяный не обидел ее ненароком.
— Чайку попьешь? — спросила Раиса Андреевна Кузьмичеву.
— Не откажусь. Только времени мало, полчаса всего.
— Горяченький, только-только заварила. — Раиса Андреевна суетливо ставила на стол чашки, вазочки с баранками и вареньем.
— Когда же в новый дом-то переедете?
— Какой уж мне новый дом. Мой новый дом там, — и она потопала ногами об пол. — В могилу пора. И от собак этих аллергия замучила. Только димедролом и спасаюсь.
— Сонная от него небось все время бываете?
— Зачем же? Я с умом. По полтаблеточки.
— Вы Игоря Лютикова знаете, Раиса Андреевна? Из дома двадцать?
— Это лобастенький такой? Ну знаю. А что он?
— Давно видели его?
— Не, недавно. С неделю назад. Димедрола мне две пачки принес.
— Просили?
— Да нет, все знают, что я без димедрола не могу.
— Выпить просил?
— Не-е. Ну что вы…
— Пьяный?
— Нет, трезвый. Ну не шибко трезвый, но и не пьяный. — Она запуталась в этих определениях, но Ефросинья Викентьевна поняла: Лютиков протрезвел, но нуждался в опохмелке. Вот он со своей пятеркой и пришел к старухе за чекушкой. Пытать же Раису Андреевну, поила она или не поила, было бесполезно: во всех вопросах, которые касались ее подпольного шинка, старуха была тверже стали.
* * *
Проходя по коридору Ефросинья Викентьевна увидела, что у дверей ее кабинета сидит Ольга Пузырева, которую она вызвала на допрос на три часа. Однако та пришла на полчаса раньше. «Волнуется», — подумала Ефросинья Викентьевна. Но приглашать сразу не стала, тем более что ей надо было проинструктировать Валю Петрова, который улетал в Архангельск, чтоб обстоятельно изучить, что из себя представлял инженер Николай Николаевич Варфоломеев.
Из допроса Ольги Пузыревой Ефросинья Викентьевна не узнала ничего нового. В сущности, она повторила слово в слово все то, что рассказала ее бабушка. Она, по ее словам, ничего не знала о коробочке с драгоценностями, которые Варвара Ивановна прятала в шкафу. Было похоже, что она увидела их впервые вместе с Ефросиньей Викентьевной. Ольга ей не понравилась, было в ней что-то угодливо-льстивое, может быть, эта манера выработалась в процессе общения с клиентами.