— По-разному. Иногда у Ольги, а она у меня на раскладушке. Иногда Коля спал в столовой, на раскладушке. Ну это если они долго телевизор собирались смотреть… А тут я знала, что Ольга поздно придет, я и положила его в своей комнате…
— А после этого, — Ефросинья Викентьевна замялась, — ну после того, как умер Варфоломеев, вы продолжаете спать на своем матраце?
— Ой нет, грешница я, но спать, где покойник лежал, не могу. Все на помойку выкинула, и дворник все сжег. Он тоже суеверный вроде меня. И кровать вымыла…
— Понятно, — сказала Ефросинья Викентьевна. — А скажите, к Ибрагимовым вы в этот день не заходили?
— Как не заходила. Коля рыбки соленой привез, я с ними и поделилась.
— Гм, — неопределенно сказала Ефросинья Викентьевна. — Ну ладно. Извините, мне пора.
Она вышла на улицу, думая о том, что знает очень много и в то же время не знает главного, и это главное все время ускользает от нее. Сегодня ей предстояло еще встретиться с будущим мужем Ольги. Что-то она, хоть какую-то крупицу, узнает от него, и эта крупица тоже пригодится ей. Но самая главная ставка была на результаты анализа содержимого стограммовой бутылки с настоем, которую ей передала Мария Сергеевна Ибрагимова, и на отпечатки пальцев на этой бутылке.
* * *
В этот день Викентия из детского сада забирала Ефросинья Викентьевна, потому что у Аркадия было ночное дежурство в клинике.
— Как прошел день? — спросила Ефросинья Викентьевна у сына, когда они вышли на улицу.
— Нормально прошел. Я сегодня стих лучше всех читал, — хвастливо заявил он.
— Это тебе кто сказал?
— Сам знаю, — скромности Вике было не занимать. — А папа сегодня дежурный?
— Дежурный.
— Значит, мы вдвоем будем ночевать?
— Вдвоем.
— А ты мне сказку расскажешь?
— Расскажу.
— Мам, а как ты думаешь, дедушка Петра Первого курил?
— Не знаю.
— Мам, а почему Петр Первый был великий?
Ефросинья Викентьевна начала потихоньку про себя считать до ста, потому что отвечать на Викины бесконечные «почему» терпения у нее никогда не хватало.
— Петр Первый много сделал для России, — сказала она.
— Мама, а ты какую мне сказку расскажешь? — беспечно продолжал допрос Вика, подпрыгивая на одной ноге.
— Иди нормально, — одернула его Ефросинья Викентьевна. — Хорошую расскажу сказку.
— Только про убийц не надо.
— С чего ты решил, что я стану тебе рассказывать про убийц?
— А папа сказал бабушке по телефону, что лучше тебя сейчас не трогать, потому что у тебя одни убийцы в голове. Мама, а как ты думаешь, я когда вырасту буду как папа или выше?
— Наверное, как папа.
— А почему? Воспитательница сказала, что мы все вырастем очень большие, потому что мы теперь, как это? А, вспомнил, мы аксельбанты.