— Вы с ним не справитесь.
— А чего с ним справляться? Мы отлично ладим.
— Он заговорит вас.
— Не преувеличивай. Спокойной ночи!
Ефросинья Викентьевна присела на краешек тахты, потерла ладошкой лоб и стала звонить в неврологическое отделение клиники, где работал Аркадий. Там, конечно, все знают и подробно расскажут, что произошло и где он лежит.
Трубку сняла Таня Шуваева. Ефросинья Викентьевна представила ее круглое лицо с ямочками на щеках и подбородке, чуть вздернутый нос, туманящийся какой-то взор, не взгляд, а именно взор. Меньше всего Ефросинье хотелось говорить о муже с Таней, потому что втайне ревновала его к ней. И она сказала очень холодно:
— Добрый вечер. Это Кузьмичева. — И тут же поймала себя на том, что чуть было не сказала, как на работе, «капитан Кузьмичева». Вот уж Таня бы всласть повеселилась и поиздевалась над Ефросиньей Викентьевной, которую в свою очередь тоже не любила, потому что, по ее понятиям, такой сухарь не достоин быть женой несравненного Аркадия. Тем не менее в пику Ефросинье Викентьевне Таня была сама любезность.
— Добрый вечер, Ефросинья Викентьевна, — заворковала она медовым голосом, — у вашего мужа ничего опасного. Аппендикс вырезан, температура 37, но это так и должно быть. Я только что была в хирургии. Он спит… Он только за сынишку очень волнуется, зная, как вы заняты… — «На, съела!» — про себя подумала Таня, а вслух продолжала: — Но он мне дал телефон Тамары Леонидовны Ланской, сказал, что на нее он может положиться как на самого себя.
— Спасибо за помощь, — прервала ее Ефросинья Викентьевна, подумав, что Таня много себе позволяет. Можно подумать, что не Ефросинья, а Таня жена Аркадия. — Дайте мне, пожалуйста, телефон хирургического отделения.
— О, пожалуйста. Записывайте. Там сейчас Владимир Дмитриевич Медведенко дежурный, — как ни в чем не бывало продолжала источать мед Таня. — Завтра вы можете навестить мужа, — чуть помолчав, она добавила не без ехидства, — если найдете время. Ведь у вас очень ответственная работа.
«У, язва, — в сердцах подумала Ефросинья Викентьевна, — «если найдете время». Можно подумать, что я вальсы танцую, а не преступления расследую. Знала бы она, кукла накрашенная, каково мне с этой мерзкой грязью возиться».
Однако Ефросинья Викентьевна и Таня Шуваева были совершенно несправедливы друг к другу. Вовсе не была бессердечной Ефросинья Викентьевна. И Таня была не куколкой, которая только улыбки расточала и взором завораживала, а такой же работягой, как и Кузьмичева. И работа совсем не сладкая: старшая сестра в неврологическом отделении, куда такие тяжелые больные попадали, что Ефросинья и не представляла себе, а Таня выхаживала их.