— Войдите, — крикнула Кузьмичева.
Вошла Тоня Рогожина, по мужу Одоевская, Антонина Витальевна Одоевская. Она была очень похожа на свою мать — то же сухое лицо, светлые, словно невесомые, волосы, темные глаза. Вот только самодовольства, которое просто источала Тоня Одоевская, не было в облике Ольги Игнатьевны. «Какая противная, — подумала Кузьмичева, но тут же постаралась избавиться от неприязненного чувства к Тоне. — Без гнева и пристрастия, без гнева и пристрастия», — повторяла она про себя латинскую поговорку.
— Здравствуйте, — громко сказала Тоня. — Вы просили меня прийти. Я — Одоевская.
— Да, да. Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста.
Валентин поднялся со стула.
— Я пошел.
Ефросинья Викентьевна кивнула ему и обернулась к Тоне.
— Так садитесь же.
— Благодарю, — церемонно ответила Тоня, села и украдкой с любопытством огляделась. Она впервые находилась в кабинете следователя и была несколько удивлена, так как он представлялся ей чем-то вроде тюремной камеры. А комната была чистая, светлая, полированная мебель, занавески на окнах. Лишь огромный сейф в углу напоминал о казенном назначении этого помещения.
— Я хотела бы задать вам несколько вопросов, — сказала Кузьмичева. — В связи с ограблением квартиры ваших родителей. Установлено, что воры открыли дверь ключом.
— Их было несколько? — спросила Тоня.
— Кого?
— Воров.
— Почему вы так решили?
— Вы сказали «воры».
— Это чисто условно. Мы пока не знаем, сколько их было. Ваша мать сказала, что у вас тоже есть ключ от ее квартиры.
На лице Тони появилось возмущенное выражение. Она хотела что-то сказать, но Ефросинья Викентьевна быстро опередила ее.
— Я, конечно, не имею в виду, что наличие у вас ключей говорит о том, что вы причастны к краже.
— Мы с мужем… — высокомерно начала Тоня.
Ефросинья Викентьевна приподняла ладонь, как бы останавливая ее.
— Дослушайте меня, пожалуйста. Я хотела бы знать, не было ли случая, когда вы теряли этот ключ или просто его держал в руках кто-то посторонний.
— Исключено! — воскликнула Одоевская. — Он у меня на одном брелоке с ключами от моей квартиры. — Она открыла сумочку, достала связку ключей. — Видите? И потом, я не бываю у родителей в их отсутствие. А муж тем более. У него просто нет времени: мы оба работаем, у нас ребенок. Этот ключ нам с мужем вообще не нужен. Но мама считает, что у нас с братом должен быть ключ, как она говорит, от отчего дома. Папа подолгу находится в экспедициях. Мама живет одна. Человек она немолодой, мало ли что…
— Ольга Игнатьевна очень молодо выглядит.
— Ей уже пятьдесят четыре, — возразила Тоня. С ее точки зрения, это был, видимо, весьма преклонный возраст.