Кузьмичева чуть заметно усмехнулась. Когда ей было столько, сколько Тоне, пятидесятилетние тоже казались глубокими стариками.
— Скажите, Антонина Витальевна, а какие замки у вас в квартире? Когда вы приходите домой, их надо запирать?
— Естественно.
— А ключ остается в замочной скважине?
— О нет. Вы неправильно задали мне вопрос. У нас английские замки. А ключи всегда лежат у меня в сумке.
«Это ж надо! — подумала Ефросинья Викентьевна. — Я неправильно задала ей вопрос. Ну и ну!»
— А кто-нибудь из ваших знакомых знал, что родители собираются покупать дачу?
— Из покупки дачи секрета никто не делал.
— А о деньгах?
— Я, во всяком случае, никому об этом не говорила. Брат ходил с мамой за ними в сберкассу.
— Вы дружны с братом?
— Конечно.
— А с его женой?
Тоня подумала, потом сказала:
— Брату не очень повезло.
— То есть?
— Во-первых, она старше его, а во-вторых, она какая-то неуравновешенная. Знаете какую она истерику устроила, когда узнала, что квартиру обворовали?
— Да? — Ефросинья Викентьевна вопросительно посмотрела на Тоню. — Почему?
— Она, по-моему, решила, что мама подумала на нее.
— У вашего брата тоже есть ключ от квартиры?
— Конечно.
— А он бережно к нему относится?
— Думаю, что да.
— А его жена могла бы его взять?
— Не знаю. Но я не могу себе представить, чтоб Ирина была воровкой. Она, правда, нигде не работает. Вечно сидит без денег, считает себя непризнанной поэтессой, но чужого не возьмет. Сколько я ее знаю, она ходит в одном и том же джинсовом костюме. Благо сейчас заплатки в моде. Мама давала ей деньги на платье — она не взяла.
— Почему же она не работает?
— Не хочет… Слушайте, а ведь должны же были остаться отпечатки пальцев! — воскликнула Тоня.
Ефросинья Викентьевна улыбнулась: кино и книги сделали свое дело, теперь уже каждый считает, что знает методы раскрытия преступлений.
— Отпечатков воры не оставили, — вздохнула она. — Вероятно, работали в перчатках. Скажите, а кто мог знать о том, что в доме висят ценные иконы?
Тоня задумалась.
— Я боюсь вам ответить точно, — наконец сказала она. — Эти иконы я помню с детства. Они достались папе в наследство от дедушки… — Она вдруг засмеялась. — Нянька наша, тетя Шура, она верующая, бывало, как к папе в комнату войдет, так крестится на них…
— Это когда вы маленькие были?
— Да нет, всегда. Она года три, наверное, как перестала к нам ходить, — болеет…
— У нее был ключ от квартиры?
— Конечно… А мама не говорила?
Кузьмичева покачала головой.
— Забыла от волнения, наверное… Она недалеко живет?
— В соседнем доме… Пятый номер… Александра Степановна… Ой, а фамилии я не знаю.