— Вряд ли она такая стеснительная, — усмехнулся Голобородько. — Скорее всего услышала что-то неприятное.
— А вот что? — спросил Петров.
— Сейчас придет Кирпичников, — сказал майор Синицын Ефросинье Викентьевне. — Человек он в нашем городе весьма уважаемый. Маша дружила с его дочерью, и у него нет причин сводить с ней счеты. По-моему, вы зря увлекаетесь версией, что он причастен к убийству Постниковой.
— Я не увлекаюсь, Яков Алексеевич. Но как бы то ни было, а за час до смерти Маша была в гостинице.
— Не довод это. Ну не буду мешать.
Он ушел, а Кузьмичева подумала, что Синицын, возможно, прав: версия с Кирпичниковым вообще-то зыбкая, хотя факты довольно странные.
В дверь решительно постучали. Кузьмичева не успела сказать «войдите», как она отворилась, и на пороге появился Кирпичников.
— Здравствуйте, — несколько раздраженно сказал он. — Вы хотели поговорить со мной?
— Да, — кивнула Ефросинья Викентьевна, разглядывая Кирпичникова. — Садитесь, пожалуйста.
Кирпичников был красив, элегантен, и Кузьмичева подумала, что он просто создан для того, чтоб играть героев-любовников, жаль, что такая артистичная внешность пропадает на торговой ниве.
— Тут, Леонид Владимирович, вот какое дело выяснилось, — несколько нерешительно начала Кузьмичева. — Маша приезжала в гостиницу, дежурная по этажу видела, как она входила в ваш номер…
Кирпичников, чуть приподняв брови, посмотрел на Ефросинью Викентьевну.
— Но она не входила! Это могут подтвердить и Антипов и его приятель! Какой мне смысл скрывать что-то?
— Они подтверждают, что Постникова в их присутствии не приходила. Но как объясните вы, почему она не вошла в номер, постояла в прихожей и ушла?
— Я не знаю. Я не понимаю, почему она не вошла. Впрочем, может, матюкнулся кто — мужицкая компания, все бывает… Маша была девушка скромная и застенчивая. Я ведь ей сказал, что буду один, — с приятелями-то я после разговора с ней договорился. Маша, вероятно, смутилась. — Он вздохнул. — Если б знать, как повернется дело! Что я их, в другое время позвать не мог? Такое горе — и я в какой-то степени в ответе.
— А во сколько ушли ваши приятели?
— Около восьми, наверное… Точно не помню. Мы немного выпили, у меня разболелась голова, и я вышел на улицу подышать воздухом. Было очень жарко.
— Вы решили не ждать Машу?
— Я же говорил вам прошлый раз — мы договорились, что она придет в семь часов. Раз не пришла, значит, не смогла. А потом, шерсть, которую она купила для моей дочки, в случае чего можно было оставить у дежурной по этажу. И потом, я сказал ей по телефону, что буду в Москве еще дня три.