У некурящей Кузьмичевой всегда была в столе пачка сигарет и спички для подобных случаев. Она достала их, положила на стол.
— А поссорились мы из-за «кормежки».
— Какой кормежки? — Ефросинья Викентьевна недоумевающе посмотрела на Семена.
— Ну, заказы такие специальные, для начальства. Из дефицитных продуктов. Каждую неделю кило по десять — двенадцать. У Тухманова язва желудка, ему тяжелое поднимать нельзя. Это я понимаю и не против съездить и привезти ему этот заказ. А потом он его перераспределяет, я еще кому-то коробки растаскиваю. Кому коньяк, кому икру… Не знаю, где он столько денег берет. Хотя, по правде говоря, когда я заказы получал, то денег никаких не платил. В общем, надоело мне все это, и я решил: ну его, этого Тухманова, в болото. И перешел на грузовик.
— А почему вы эти заказы кормежкой называете?
— Их в магазине так зовут.
— Понятно… Но при чем тут Маша?
— Как раз перед отъездом она меня спрашивает, почему я ушел от Тухманова. Мол, папу поставил в неловкое положение. Он тебя порекомендовал, а ты подвел. Я ей объяснил. Она говорит: «Ну и что, тебе трудно было?» Говорю, не в этом дело, тут жульничество какое-то. Приезжаю, мне дают коробку весом в пуд, а деньги не спрашивают. А Маша говорит, может, он раньше платил или позже. Да где ж, говорю, раньше, что ж он, специально пешком в магазин, что ли, ходит? А Маша говорит, я тоже брала как-то для папы заказ, а деньги не платила. Он как-то из зарплаты перечисляет. Я разозлился и говорю: значит, твой отец тоже этой «кормежкой» пользуется. Теперь, мол, мне понятно, почему, когда я про Тухманова пытался ему объяснить, он меня и слушать не стал. Маша рассердилась, сказала, чтоб я не смел про ее отца гадости говорить… — Он замолчал, а потом тихо добавил: — И пощечину мне залепила. Ну и убежала… Дурак я, конечно, что сказал об отце.
— Вам Машин отец не нравится?
— Почему вы так решили? Он мужик неплохой, умный. Раньше на стройке работал главным инженером.
— А что, Тухманов действительно не платил за продукты?
— Я лично ни разу не видел, чтоб платил. Даже когда я не один, а с ним вместе в гастроном ездил, он и из машины-то не выходил. У меня в этом магазине бабушка уборщицей работает. И кассирши ей говорили, что крупные суммы в кассе никто не пробивает. Самое большое — десятка. А чего Тухманов там брал, так это на полста тянет, я же видел, когда распаковывали: икра, севрюга, копчености всякие…
— В каком магазине вы получали заказы?
— В первом гастрономе.
— У Маши могли быть враги?
— Да что вы! Машу все любили. Ей даже самые злые девчонки не завидовали.