Стало немного легче, когда увидел, что сестра улыбается. Как смотрит на ребенка, светясь от счастья, даже Макс преобразился, появилось в нем то, чего раньше не было — готовность не только брать, но и отдавать. Каждый раз, корда смотрел на племянницу, в душе нежность разливалась вперемешку с горьким сожалением, ведь рождение своей дочери мне увидеть не удалось. Потерял много, не вернешь уже, потому и признал их право на это счастье.
Только лукавить не стану — не скажу, что рад за Дарину. Потому что отрицания во мне больше, чем радости. Опасения, что повторится все это. Такие, как Максим, не меняются, и я, в отличие от Дарины, верить ему пока не мог. Остался тот самый осадок на душе, горький и тяжелый, которым так щедро одаривает разочарование.
Мы продолжали общаться, собираться в честь семейных праздников, вели общие дела, но время беззаботных шуток, счастливых взглядов и ощущение единого целого прошло. Молчание становилось неловким, слова — взвешенными, прощания — сдержанными. Мы не возвели вокруг себя стены, слишком многое нас связывало, только в отношениях появилась натянутость, когда, находясь с человеком в одном помещении более нескольких часов, чувствуешь, что лучшим выходом будет — разойтись каждый в свою сторону, чтобы не позволить нарастающему напряжению разрушить остатки былого единства.
Можно простить друг другу все, только простить — не значит забыть. И я пока не готов был забывать. Понял, пытался принять, но забыть — нет. Не удастся. Время покажет, как мы будем с этим справляться. Каждый в себя приходит по-своему, как и смысл жизни обретает свой. И если для кого-то из нас он состоял в любви, то для меня превратился в месть. Ахмеду. Рациональную, продуманную и просчитанную. И старая как мир поговорка о блюде, которое нужно подавать холодным, зазвучала для меня по-особому. Кажется, я даже почувствовал, каким неповторимым является этот вкус — вкус мести. Остро-пикантный, с горьковатым послевкусием разрушенных судеб."
Я молча смотрел на яркие блики от огня в камине. Они бросали причудливые тени на стену и пол. За окном все еще бушевал ураган. Дождь, гроза. Как будто сама природа бесновалась вместе со мной.
Можно простить друг другу все, только простить — не значит забыть. И я пока не готов был забывать. Понял, пытался принять, но забыть — нет.
Эта фраза вертелась у меня в голове снова и снова.
Минуты, часы, дни… а легче не становилось. Наоборот, что-то внутри обрывалось все больше и больше. Откалывалось осколок за осколком. И не собрать нам себя в целое. Все слишком изменилось. Но пока что я готов защищать брата до последнего. Я не собирался от него отказываться. И так бы поступил наш отец. Он бы не бросил сына, несмотря ни на что.