Вспоминаю его взгляд, и сердце бьется быстрее и жить хочется. Боже. Как же хочется жить. На полную силу. Захлебнуться жизнью.
Я хочу сказать ему об этом. Найти его, поехать к нему и сказать. Нарушить эту тишину внутри. Она мне не нравится. Я кричать хочу, чтоб простил меня, чтоб дал шанс нам обоим. Кричать, что я люблю его, и не обязательно что-то вспоминать. Не обязательно возвращать ТУ Дашу, я и есть она. Мы слились в одно целое.
Я оделась и спустилась вниз. Ужасно хотелось есть. Хотелось смеяться или плакать. Меня разрывало от самых разных эмоций. Меня никто не разбудил… я помнила только, что уснула на нем, уткнувшись лицом ему в шею. Заснула, убаюканная его руками и поцелуями. Обвила его всего собой, вдыхая любимый запах.
Позавтракав в одиночестве, я вышла в залу. Опять почувствовала странную тишину. И вдруг поняла — в доме почти нет охраны. Вот этих молчаливых, вечно снующих, как тени, фигур в темной одежде. Они всегда незримо присутствовали во всем доме, а сейчас никого из них не осталось. Даже слуг стало меньше. Постепенно из глубины поднималось чувство тревоги, не подающееся контролю. Я услышала голоса и резко повернула голову на звук. Несколько носильщиков выносили из дома чемоданы моего мужа.
Тревога поднялась куда-то к самому горлу.
— Куда вы все это уносите? Мы, что, уезжаем опять? Эй. Вы меня не слышите?
Парни удивленно на меня посмотрели.
— Насчет ваших вещей мы распоряжения не получали. Максим Савельевич распорядился только о его багаже.
— В смысле — багаже?
— Он уже уехал в аэропорт, а мы паковали оставшиеся вещи. Они поедут следом.
— Как это уехал? Куда уехал?
Они переглянулись и пожали плечами.
— Нас в известность никогда не ставят.
Я совершенно ничего не понимала. Я даже еще не успела испугаться, несмотря на ощущение той самой тишины, которая наваливалась все сильнее и сильнее… начала звенеть где-то эхом и пульсировать в висках.
— А почему вы не уносите мои вещи?
— Нам не давали такого распоряжения. Максим Савельевич о вас не упоминал.
Бросилась по ступенькам вверх, в его апартаменты, открыла дверь и увидела стерильную чистоту. Распахнула все шкафы — ничего не осталось. Точнее, все на своих местах, кроме его присутствия, которое я привыкла чувствовать кожей. Эта образовавшаяся пустота начала давить в затылок, раздирать ребра, подбираясь прямо к сердцу, чтоб сдавить в холодные тиски. Только запах его одеколона и сигарет. Совсем легкий, исчезающий и растворяющийся с каждой секундой. Дышать становилось все труднее, словно я захватывала воздух, а выдохнуть не могла. Я ведь на самом деле задыхаюсь. У меня темнеет перед глазами… Как будто перекрыли кислород. Я словно ощутила пальцы Максима на горле. Только сейчас они давили с такой силой, что я судорожно хватала воздух… И внутри набирает обороты ощущение какой-то фатальности происходящего.