[421].
Надо полагать, в появлении этих двух псковско-литовских рассказов и спрятан ключ к выяснению хронологического сбоя, произошедшего в НПЛ. Статья 6776 года ультрамартовская, предшествующая ей статья 6775 года — вероятно, тоже[422]. А все предыдущие даты вполне могли быть проставлены в обратной последовательности.
Таким образом, летопись обрывалась на известии о смерти Александра, после чего оставалось пустое пространство, после которого шли не датированные сообщения об изгнании Дмитрия и вокняжении Ярослава. Псковско-литовский материал сводчик разместил двумя частями: в оставленном для панегирика Александру месте и затем просто — в продолжение — текст после известия о прибытии в Новгород Ярослава. Разбивки на погодные статьи псковско-литовские рассказы не имели.
Новый летописец получил весной 1266 г. текст, который обрывался на сообщении о том, что Ярослав отослал полки, собранные для похода на Довмонта. Он не разобрался в предшествующей хронологии (обозначение погодных статей обрывалось на 6771 годе) и допустил ошибку в расчетах, заполнив предшествующие годы датами по ультрамартовскому счету. Он знал, что Довмонт вокняжился в Пскове в прошлом году, а Ярослав стал новгородским князем два года назад. Так возникло разделение псковско-литовского рассказа на две части — 6773 и 6774 годы, начинающиеся очень похоже. Псковичи, вероятно, имели в распоряжении список новгородской летописи, обрывающийся на том же месте, с которого начал новый новгородский летописец. Поэтому псковская традиция датирует вокняжение Довмонта 6773 годом — с которого начинается второй псковско-литовский рассказ НПЛ. Значительная часть этих рассказов вошла позднее в «Повесть о Довмонте» (далее — ПоД).
Описанная гипотеза позволяет разъяснить причины, по которым вокняжение Ярослава в Новгороде, относящееся по косвенным признакам к 27 января 1264 г., попало в статью 6773 года. Изложенные соображение позволяют предположить, что смерть Александра, изгнание Дмитрия, приглашение и прибытие Ярослава относились изначально к одной летописной статье мартовского 6771 года, которая просто не была закончена летописцем[423]. Последующий же автор дополнил псковско-литовские рассказы. А новый новгородский летописец внес ультрамартовский стиль с 6775 г. и ошибочно датировал предшествующие годы.
В результате получается хронологическая шкала, вполне совместимая с традиционными датировками. В частности, появляется возможность скрестить известия НПЛ с данными по истории Литвы из Галицко-Волынской летописи. Если считать 6773 год мартовским, то вокняжение Войшелка и бегство из Литвы 300 семей в Псков следует относить к 1265–1266 гг., а это противоречит данным Галицко-Волынской летописи, согласно которой между смертью Миндовга и вокняжением Войшелка прошло, скорее всего, не более года. Если же литовский рассказ в статье 6773 года ультрамартовский, то все встает на свои места.