Так. Я не в том состоянии, чтобы ещё и по этому поводу нервничать. Если я принц, то вопрос вполне нормальный, если судить по фильмам об аристократах Европы (а если судить по костюму горничной, то здесь всё более-менее европейское) прошлых веков. Стало быть сейчас туплю не только я, но и моя жертва. Ла-а-а-дно.
— Отвечать только да/нет. Сможешь? — Я гневно посмотрел ей прямо в глаза. Получилось не очень, я ниже её сантиметров на десять. Тем не менее она кивнула.
— Я вчера был одет?
— Да! — служанка вытянулась по стойке «смирно».
— Вчерашней одежды в комнате нет, так?
— Да!
— Её забрали в прачку?
— Да!
— Отлично. Где другая?
— Э… — глаза девчонки вновь забегали по комнате. Я поднял очи горе.
— Мне нужно одеться, потому что я не хочу ходить голым по… — я покрутил пальцем-сосиской, изображая как бы всё вокруг. — Принеси мне смену одежды сюда или проводи меня в гардеробную. И можешь нормально отвечать. И выдохни наконец!
Последний приказ я отдал вовремя, потому как у девушки уже начали закатываться глаза.
— Да! — спохватилась она, толком не восстановив дыхание. — Я сейчас! Сию минуту.
— Исподнее не забудь! — только и крикнул я напоследок, впрочем, не думаю, что она услышала.
Служанка вылетела из комнаты со скоростью пули, а я принялся осматривать всё вокруг, предварительно повернувшись спиной к зеркалу. В него я смотреть в этой жизни больше не хотел, а остальное…
Подошёл к кровати с намерением застелить её и обомлел. На шёлковых простынях поистине громадного траходрома помимо одеяла и подушек валялись раскрошенные чипсы и какой-то непонятный гаджет. Мать вашу, кем я был до сего дня? Уж точно не эталоном чистоплотности, но… жрать в ТАКОЙ кровати притом так по-свински это… я не знаю каким зажравшимся уродом надо быть, чтобы так гадить на произведения искусства, пусть и функциональные.
Так делать просто нельзя. Да так вообще нельзя!
Свернул одеяло и перетащил его на кресло. Грудь немедленно сдавила одышка, а лоб покрыла испарина. Серьёзно? О боги!
Преодолев отвращение ещё раз подошёл к зеркалу. Оттуда на меня с отвращением уставился человек-майонез (жирный и нежный, ага). Блондинистый веснушчатый с растрёпанными волосами, очень невысокий пятнадцатилетний недоросль на почти критической стадии ожирения. То есть при росте примерно полтора метра (эх, где мои сто девяносто два?) эта туша весила не меньше сотни. И как с этим дальше жить?
Ещё раз скрипнув зубами я продолжил начатое. С трудом нагнувшись, я потянул из-под кровати толстый ковёр и отволок его на относительно безопасное расстояние. Затем забрался на матрас с ногами и стал освобождать простынь. Остатки еды вместе с гаджетом посыпались на освобождённый паркет.