– Что-то еще желает юный господин?
– Рассчитаться, – промямлил Калин, не сводя взгляда с приоткрытой служебной двери.
* * *
– Калин!!! – справившись с оторопью от неожиданной встречи, воскликнул Митек и, поставив на землю корзину, кинулся обнимать друга.
– Митька, ты ли это? Не верю своим глазам!
Не в силах сдержать слезы, оба подростка шмыгали носами. Прохожие и посетители кафе с интересом наблюдали, как чей-то раб, не помня своего места, беспардонно панибратствует со знатным мальчиком. Возможно, они и были когда-то знакомы, и даже, вполне возможно, что оба являлись одного или ближнего друг к другу сословия, но теперь судьба расставила их на слишком различные ступени, и субординацию не соблюдать – проявлять неуважение к окружающим. О чем и напомнил Калину пожилой господин с тростью. С рабом разговаривать он счел ниже своего достоинства, естественно.
Подхватив корзину и испуганно озираясь, Митек, кланяясь, попятился прочь, подальше от осуждающих взглядов. Калин, едва сдерживая вспыхнувший гнев, поблагодарил старика за напоминание и отправился вслед за другом.
Найдя укромное место, мальчишки шмыгнули в подворотню и вновь порывисто обнялись.
– Как ты тут оказался? – радостно осматривал Митек Калина со всех сторон. – Во франт! – заметил он восхищенно.
– Жив… слава богам, – судорожно всхлипывая, вторил ему Калин. – Я-то думал, все, убили давно. Не найду вас никогда, а ты вот он, живехонек!
– Да жив, жив, – светился счастьем Митька. – Кому я нужен, убогий, – хохотнул он, хитро подмигнув другу.
– А девочки? – Калин весь напрягся, замер в ожидании возможных дурных новостей.
– Тоже живы, – кивнул Митька, в момент скинув с души Калина целую гранитную плиту, тяжелым грузом лежащую там все это время. – У них все хорошо. Даже лучше, чем у меня.
– Тоже в рабстве? – Калин протянул руку, дотронувшись до серебряной серьги в правом ухе друга.
На бирке указывалось имя хозяина.
– Да, – кивнул тот, – но они золотые, имперские. А я, видишь, серебряным уже заделался, – легонько щелкнул он себя по уху. – Это значит вольноходящий. Я имею право бегать по поручениям хозяина куда угодно, у меня даже бывает свободное время, могу отпроситься погулять, и мне платят небольшое жалование. Есть своя собственная комната. А еще я могу наказать любого «медяка», «железку» или «деревяшку». Ой, тут такие дела творятся с этими рангами, караул просто. Пока я допер до всего этого, три раза чуть до смерти не запороли. Ой! – Митек подпрыгнул на месте, как ужаленный. – Во, дурачина! Выпечка же остынет! Калин, дружище, давай мы с тобой вечером увидимся, а то с меня три шкуры ключник спустит, если я с булками этими вовремя не поспею.