– Где встретимся?
– Да хоть тут, как стемнеет, – махнул на прощание Митек и, подхватив корзину, пулей понесся в сторону дворца.
Калин еще минут пять стоял, улыбаясь, как дурак, и не веря, что все так удачно сложилось. Не видя ничего вокруг, счастливый до одури, несся он в таверну обрадовать друзей, что нашлись те, ради кого он отправился в путь из отчего дома.
Калин завершил свой восторженный рассказ, припомнив и знакомство с местной шайкой оборванцев и не забыв предупредить, что назвался племянником Крона, на что Лаки, одобрительно качнув головой, ответил, что тот все верно сделал. Вскоре ввалился и Норг. Грязный, ободранный и весь мокрый. Пахло от него нечистотами и тухлой рыбой.
– Где тебя нечисть носила? – удивленно вскинув седую бровь, от чего та стала походить на горную заснеженную вершину, поинтересовался Лаки, с усмешкой осматривая своего бойца.
– О, где меня только не носило! – изрек тот довольно, устало плюхнувшись на короб, заменяющий стул. – И новости у меня интересные. Веселые-превеселые!
Он обтер ладонью чумазое лицо и потянулся за кружкой с квасом. Все с интересом уставились на говорившего. Напившись, Норг перевел дух и жадно накинулся на еду, мыча с набитым ртом, что все расспросы потом, иначе он сейчас помрет от голода, и тогда вообще некому будет поведать интересные известия. Ребята отнеслись к оголодавшему собрату с пониманием и, отпуская в его адрес различные шуточки по поводу внешнего вида и запаха, терпеливо ждали. Утолив голод, Норг поведал о том, что не зря нырял в помойную яму и с лихвой выполнил поручение Лаки. Он узнал, что корень всех зол, оказывается, Гриня. Ребята вопросительно покосились на опешившего парня.
– Наш несдержанный друг, – рассказывал Норг, – который в том сезоне победил выставленных неким благородным господином бойцов, оказывается, нанес тому великий денежный урон и даже личное оскорбление тем, что, отказавшись принять подкуп для заведомого проигрыша, еще и покалечил его ребят. Жадным и мстительным тот оказался. Ходят слухи, что, однажды попробовав заморскую тыкву и придя от ее вкуса в неописуемый гастрономический восторг, жирдяй приложил максимум усилий, но заграбастал монополию торговли тыквой по всей округе. Теперь продажи этого овоща идут исключительно через него.
Осерчав на Гриню, он захотел его смерти, но, поразмыслив, поменял желания и подергал во дворце нужных людей, разузнав все о Лаки и его бойцовских клубах. Алчно потирая пухлые ручонки, унизанные драгоценными перстнями, он решил прибрать эту монополию себе. Зачем, спрашивается, ему нужна эта докука, если и без того денег куры не клюют? А просто, из вредности и жадности, потому что может. Занимая должность у имперского трона и водя личную дружбу с самим Светлейшим, он расписал императору, как было бы замечательно для его высочества и всего государства, если бы таким прибыльным делом заведовал не какой-то там Лаки, а он, верный слуга Светлейшего и рачительный благодетель его империи. На вопрос, а что же с безногим он собрался делать, ведь тому сами Боги покровительствуют, и убийство его может повлечь за собой кары господни на всю империю, толстый жмот ответил следующее: