Пройдя еще одну почти такую же гермодверь, Хузар приказал свернуть вправо и войти в святилище. Взору мальчика открылась зала, размерами не меньшая той, в которой он сидел в клетке у трона вождя. У входа по обе стороны располагались массивные каменные «тумбы» с глиняными широкими чашами, заполненными желтоватым порошком. Освещения было много: на полу плошки с огнем, по стенам светильники, с потолков свисали костяные подсвечники на цепях. Под каждым светильником у стены стоял небольшой каменный пьедестал с закрытым кувшином, рядом череп и рама с растянутой на ней человеческой кожей со следами татуировок. У подножья лежали различные вещи, оружие. На камнях темные подтеки свежей крови. Несмотря на столь богатое освещение огнем, в помещении не было душно. Воздух довольно чистый, без признаков гнили и затхлости.
«Забавно, – подумал Калин, – тут есть вентиляция. Интересно, каким чудом она до сих пор сохранилась?»
Хузар подозвал мальчика к вазе, одной из тех, что стояли у входа. Окунув свои ладони, он подчерпнул горсть и, наклонившись, обтер содержимым лицо. Оно тут же стало белым, словно в муку рожей ткнули.
– Иди, – уступил он мальчику свое место у вазы.
Калин присмотрелся. Были у него подозрения, что этот пепел ни что иное, как человеческий прах. Руки туда совать не хотелось, не то, что на лицо наносить.
– Ну? Долго тебя ждать? – Хузар грубо подтолкнул мальчика ближе к «умывальнику».
Калин набрал в легкие побольше воздуха, задержав дыхание, крепко зажмурился, плотнее сжал губы и быстрым движением повторил ритуал, после чего резко выдохнул, сдувая с губ и носа остатки. Протер глаза. Только после этого осторожно раскрыл их.
Хузар на него смотрел с осуждением во взгляде и явно злился.
– Ты выказываешь неуважение к своей новой вере, Калин. Предки приняли тебя, и ты должен быть им за то благодарен, а не кривиться от праха своих собратьев.
«Вот зачем он это сказал?» – матерная брань густым фонтаном полилась в мыслях у парня. К горлу подкатил ком, желудок вновь скрутило дикой болью.
– Привыкай, мальчишка.
Насмешливый голос Хузара буквально взбесил Калина. Мимолетный порыв – выхватить нож и вонзить ему прямо в сердце. Калин даже почувствовал, как кукри мгновенно отозвался на это желание, но мальчик сумел обуздать свой гнев и сдержался, лишь скрипнув зубами.
Хузар хороший воин, он тут же почувствовал изменение в настроении мальчика и ощутил от него опасность. Напрягся, готовый отразить атаку.
– Все? – прорычал Калин, буквально испепеляя взглядом своего нового родича.
Хузар молча кивнул и направился к центру залы. Калин пошел следом. Встав на колени у центрального пьедестала с каменной аркой, Хузар принялся отбивать лбом поклоны, бормоча некую молитву.