Её следующий день прошел в предполетной суете и сборах… Уже в аэропорту Алина поняла, что реально соскучилась по своему другу, хотя виделись они совсем недавно, и ждала следующей встречи уже в его родной стихии с большим волнением. Папа, как и положено уставшему от сверхмерной работы мужчине, проспал весь восьмичасовой полет. Она не стала тревожить его. Пусть отдохнет…
…В четыре тридцать утра Мукеш, с рюкзаком на плече, неспешно вышел из обшарпанного аэропорта, названного «светлым» именем Индиры Ганди и сел в такси. Услужливый водитель открыл заднюю дверь, и старый маленький черный «Амбассадор» с кремовым верхом повез его сначала по скоростному шоссе, затем, из-за ремонта, свернул на другую дорогу, проходящую через часть суетливого многоголосого старого Дели. Аспирант наблюдал из окна за нескончаемой пестрой толпой суетящегося народа. Сквозь неё иногда открывался просвет, в котором проскакивали грязные стекла витрин. За ними то и дело попадались с успехом продаваемые в магазинах и так обожаемые выходцами из касты неприкасаемых попрошаек инвалидные коляски. «Что делать, мадига отрабатывают карму», — каждый раз напоминал Мукешу отец, глядя, как те, искусно управляя примитивными средствами передвижения, невозмутимо выпрашивали подаяние у туристов, тыкая в них немытыми культями, замотанными грязными тряпками, изображая прокаженных. Ведь другими, более престижными ремеслами им уже лет восемьсот, не меньше, заниматься запрещено. Они несут многовековое наказание за растраченное в далеком мифическом необозримом прошлом богатство и свободу.
От такого неожиданно «приятного» прикосновения туристы испуганно ойкали, доставали влажные гигиенические салфетки или спиртовой гель и поспешно вытирали места, до которых успели дотронуться неприкасаемые. Но изуродованным по велению общины калекам, которым специально отрубали кисть руки, или стопу ноги, подобное отношение только на руку. Заметив испуг приезжих, к одному «профессионалу» незаметно прибавлялось еще несколько. Они блокировали колясками людей, не выпуская их за пределы круга, пока те не дадут денег. Выбранная тактика срабатывала безотказно. Туристы нехотя лезли в карманы и давали им мелкие доллары, тут же исчезающие в складках набедренных повязок. Если неприкасаемые замечали в карманах купюры большего достоинства — в дополнение широко открывали рты, выставив напоказ гнилые зубы, и тыкали в них пальцами, без конца приговаривая: want to eat… to eat… Те, у кого сдавали нервы, лишались, по меньшей мере, ста долларов, будучи уверенными, что их окружили настоящие прокаженные. А те, у кого нервы покрепче, громко звали полицию. Только в последнем случае преследователи исчезали, выискивая в яркой цветастой толчее новых жертв…