— Ну… — подтвердил Костя.
— Так ты, значит, сегодня дежурил?
— Ну… — повторил Костя сурово.
— Чё ты нукаешь? Значит, тебе свободный день положен.
— Положен-то положен, — согласился Костя. — Да кто ж его положит? Дома отоспался — и к тебе. Знаешь, сколько дел у меня в производстве? А тут ещё — этот жмур в тельняшке. Завал. Сроки горят.
— Хай бы они сгорели… Так что у тебя за клоун?
— Утопленник свежий. Слушай, Алик, помоги…
— А каким макаром новопреставленный отдал Богу душу? — уточнил Алик.
— Его с моста скинули, — пояснил Костя и изобразил на лице жалкое подобие скорби.
— Не, не пойдёт, — живо отреагировал медэксперт. — Что такое?! У меня план по «парашютистам» перевыполнен на год вперёд! Я их уже девять штук вспорол.
Алик Сутрапьянц строил свою работу в бюро судебно-медицинской экспертизы по строго выверенному плану. План этот выверяла внушительная прозекторская коллегия во время представительного курултая в Москве, куда патологоанатомов согнали со всей России для повышения квалификации. Большей частью делегаты повышали квалификацию в барах и забегаловках. Через несколько дней сошлись на том, что общежитие, где их разместила принимающая сторона, дешевле и уютнее. Плюс располагает к обмену опытом.
Именно во время такого обмена возникла животрепещущая тема: сколько трупов в год должен выпотрошить судебный медик, чтобы иметь право носить высокое звание «вскрывающий эксперт»?
— Не менее двух сотен, — свершив очередную спиртовую дезинфекцию ротовой полости, выдвинул версию молодцеватый Гоша Конспектор, тряхнув аккуратной бородкой. — Иначе автоматизм теряется. Да и на описаниях надо руку набить. Чтобы над типичными случаями голову не ломать. Ага, что там у нас? Повешенный. Где у нас повешенные? Вот у нас повешенные, целый гардероб. Выбирай, который на тебя смотрит…
— Хлопче, ты забув о важной детали, — отечески поправил Гошу Осип Матвеевич Раскорячко, имевший позади огромный опыт, а впереди — огромный живот бурдючного профиля. — Дюже важно, яки жмурыки. Колы сложные случаи, тады и полторы сотни за глаза хватит. А колы, к примеру, усё утопленники да утопленники, яка тут практика? «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца»…
— А по-моему, достаточно… ик… и полсотни вскрыть… — вмешался в разговор молодой наглого вида парень, которому можно было дать не более двадцати пяти лет. Но строгого режима. — Есси, конечно… ик… человек талантливый… а не… ик…
И он отвалился куда-то вбок.
— Пьятьдесят задохликив?! — возмутился Осип Матвеевич. — Да це не вскрытие, це шутка гения в минуту отдыха! У мэне в середине девьяностых було по шестьсот «дубов» за год!