— Семён Давидович, какая у вас пентература? — сочувственно поинтересовался он у криминалиста. — До ветру давно ходили? Родители не шимашедши?
— Родителей попрошу не трогать, — обиделся Гольдман. — У вас, Костя, шутки идиотские. В чём проблема?
— Проблема в том, Семён Давидович, что не надо на ночь грибками объедаться, — объяснил Костя. — Тем более запивать шлымандриками. Кстати, что это такое?
— Вы и растолкуйте, что это такое, — Гольдман вопросительно взглянул на Костанова.
— Я? Это же вы мне о них только что сообщили!
— Ну, извините, — покаялся криминалист и вытер лысинку засаленной замшей. — Надо оператора менять. Или телефон. Замучился уже.
— Не понял, — удивился Костя. — Опять менять? Значит, израильские соплемённики впарили вам голимый дерибас?!
— Шо вы радуетесь? — возмутился Гольдман. — Шо вы ликуете? И во-вторых, где ваша культура языка? А шоб вас окончательно успокоить, так моя Ирочка подарила мне вполне отличную трубку. Даже с этими знаменитыми кристаллами. Ну, типа сворованными…
— О! — сурово покачал головой Костя. — Дожили. Еврейская мафия в святая святых правоохранительных органов. Значит, теперь ко всем своим смертным грехам вы добавили грех скупки краденого?
— Ай, бросьте! — отмахнулся Семён Давидович от Костанова, как от назойливой осетинской мухи. — Вы же ж понимаете, об чём я. Оно только звучит как сворованное. Фамилия такая. Известная фирма!
— Кристаллы Сваровски, — смилостивился Костя. — Я вот только одного не пойму. Если труба отличная, чего она так хрипит и плюётся? У меня всё ухо взмокло!
— Да это не она плюётся, — пояснил эксперт-криминалист. — Это вот что плюётся.
Он продемонстрировал следователю треснувший, видавший виды мобильный телефон с истёртыми клавишами. При одном взгляде на него создавалось впечатление, что «мобила» прошла через умелые ноги многочисленных прохожих и проезжих, а затем её немного прокрутили в бетономешалке и подержали в серной кислоте.
— Я подумал — зачем менять ещё вполне приличный телефон? — жалобным голосом затянул Гольдман. — Просто сунул в старый новую сим-карту. А Ирочкин мобильник может полежать. Он же ж не говядина, не протухнет. Но, видно, всё равно новый покупать придётся. Эта лошадка своё отбегала.
И Семён Давидович печально приголубил истоптанную трубку. Так гладит загнанного скакуна бывалый ковбой и стряхивает скупую пастушью слезу перед тем, как пристрелить верного друга.
— Зачем вам новый? — не понял Костя. — Берите дочкин, с кристаллами!
— Лучше не надо, — замахал ручками Гольдман. — С этими ворОвскими хрусталиками страшно трубку на улице вынимать. Не хочу оказаться на месте наших клиентов.