семью, ведь как отец он несет ответственность…
Опять мимо.
Что такое дом? Дом – это место…
Ничего не выходит.
Словарь Вебстера так определяет слово «дом»…
Артур мог без труда прочитать лекцию сотне студентов, но пасовал перед собственными детьми. Почему? «Хватит, – скомандовал он себе. – Просто скажи все, как есть».
В критической ситуации отец семейства
В критической ситуации
Отец семейства
Перед лицом неурядиц мужчина
прзззгркп
аракзцкрптцу
гзетц езпцрз
Как вы знаете, жилье стоит денег
Давайте поговорим об ипотеке
Я обращаюсь к вам с просьбой
Я в тупике
Как человек в критической ситуации
Я нуждаюсь в вашей помощи
Только ваша поддержка
Я обращаюсь к вам с просьбой
В трудные времена
Штука в том, что человек в кризисной ситуации
Человек в кризисной ситуации
В трудное время отец семейства
Человек
Артур ударил по клавиатуре и тихо выругался. Одно дело – знать, чего хочешь. Куда сложнее об этом просить.
Итан оделся и пешком пошел к университету, решив напоследок на него взглянуть. Он поднялся по каменным ступеням и шагнул под высокую арку здания приемной комиссии, откуда вышел на аккуратно стриженный главный кампус. Лимонно-зеленая лужайка была поделена на части тремя краснокирпичными дорожками. Итан выбрал центральную и добрался по ней до библиотеки. Дэнфорт теперь выглядел куда симпатичнее, гостеприимнее и гораздо пригоднее для жизни, чем ему помнилось. То ли университет изменился, то ли сам Итан? Кто-то прицепил огромную связку красных воздушных сердечек к указателю рядом с часовней Шлэфли. Он решил посмотреть, что там такое.
Двери в часовню были прикрыты, но не заперты. Итан осторожно вошел.
Часовня была битком забита. Само количество людей поражало: ни разу за четыре года Итан не видел в этих стенах такого скопления народа. Подобных толп не собирал здесь никто, ни дочь бывшего президента, приехавшая с визитом в университет, ни русский гроссмейстер, ни магический реалист еврейского происхождения, зачитывавший студентам отрывок из второго романа. Однако часовня была высока и величественна: казалось, в ней всегда царит таинственная пустота. Итан стоял в самом конце зала вместе с остальными опоздавшими и потому не видел, кто говорит. В вакууме свободно парил молодой мужской голос:
– …Вас будут закармливать избитыми истинами и максимами. «Что было, то прошло». «Страдания не определяют вас как личность». Под этим имеется в виду, что не надо зацикливаться на плохом. Отпусти ситуацию и живи дальше. Что ж, я могу это понять. Никто не хочет снова и снова возвращаться к своим травмам. Предательство. Зависимость. Боди-шейминг. Разве нормальный человек хочет, чтобы его определяли подобные слова? Разве нормальный человек не захочет все это преодолеть и забыть как страшный сон?