Эти гетеросексуалы – такие странные. Сперва скажут что-нибудь меткое, правильное – и тут же сами все испортят… Что за дела?! Видимо, это такой побочный эффект спокойной жизни у всех на виду, когда ни от кого не надо прятаться, – жизни без фильтров и вынужденных корректив.
В конце октября произошло очередное самоубийство, из-за которого отменили пятничные занятия – получилось три выходных подряд. Итан спросил Чарли, какие у него планы.
– Никаких. Домой сгоняю, наверное.
– Такая же фигня. Я тут подумал… Может, съездим куда-нибудь? Прокатимся… Тачку я у родителей возьму.
Его тяготила мысль о долгих выходных в обществе отца, а главное – без Чарли.
– Я за! Куда поедем?
– Куда захочешь. Выбирай! – воскликнул Итан (быть может, чересчур пылко). – Если выехать в четверг днем, можно хоть куда успеть.
Чарли задумался. Его глаза сверкали. Через минуту он повернулся к Итану и решительно объявил:
– В Питтсбург!
Питтсбург. Прямиком из глубин его души. Питтсбург. Не Нэшвилл на юге, до которого ехать четыре с половиной часа, не Чикаго, до которого ехать столько же, только на север, а Питтсбург: Город Мостов, Стальной город, Железный город. И дорога до него займет девять часов. Нежелание (или неспособность) Чарли выбрать более интересное место показалось Итану подозрительно трогательным.
– О’кей, – с улыбкой ответил он. Вместе с Чарли – хоть на край света! – Питтсбург так Питтсбург.
В четверг они благополучно стартовали – на новенькой «сперо» цвета морской волны, тойотовском универсале Франсин, который та охотно предложила Итану и его другу.
– «Другу»? – переспросила Мэгги. Они с мамой сидели в гостиной и читали. – А с чего вдруг такой тон?
– Какой?
– Ну, ты так сказала: «другу».
– Неправда.
– Правда!
– Мам, ты действительно так сказала, – вмешался Итан.
– Просто я рада, что ты кого-то нашел. Друга. Друга, с которым можно попутешествовать. Съездить в Питтсбург.
Выехали в три часа дня. Чарли надел свою любимую куртку с логотипом «Анхойзера». Когда они подъезжали к Миссисипи, Итан увидел в окно Арку – западные ворота Сент-Луиса, казавшиеся теперь, когда он оставлял их позади, неуклюжими и ненужными. Массивная дуга из нержавеющей стали исчезала в зеркале заднего вида и словно вопила им вслед: «Вы не туда поехали! Разворачивайтесь!» А потом застройка вокруг стала значительно ниже, Миссури сменился Иллинойсом, за окном пронеслись восточные пригороды – и все исчезло. Остались лишь трава, деревья, открытое небо да щит с надписью: «Любите своих детей, даже если они еще не родились». На заднем сиденье звякали в ящике двенадцать бутылок «Бад селект» (Чарли настоял на том, чтобы взять пиво с собой, а не покупать по дороге).