Геребен, Середи, Гержон Сабо и я с двух сторон пододвинулись поближе.
— Считаю до трех, — сказал Мерени. — Если не встанешь на колени, я всажу в тебя нож. Раз, два…
Хомолу я не видел. Рядом с Мерени остался только Ворон, он стоял вплотную к его левому плечу, чуть позади, и смотрел в лицо Медве точно так же, как Мерени. Шандор Лацкович и Цако тоже были уже здесь. Кто-то из нас пошевелился, я ли, Геребен или Середи — не знаю. Мы схватили Мерени с двух сторон в тот момент, когда Медве опустился на колени. Схватили довольно жестко. Возникла секундная пауза.
Мерени локтями растолкал нас. Засмеялся. «Трус!» — заорал он на Медве, потом высоко поднял левую ладонь и воткнул в нее нож.
Подобные трюки он уже проделывал и раньше. Но в такой ситуации — никогда. Такие ситуации вообще не возникали, просто были немыслимы. Лицо Мерени дергалось от страшного нервного напряжения; и когда он воткнул нож в ладонь, оно не стало бледнее, он только вдруг прикусил губу, В результате лицо его стало даже спокойнее, точнее — выразительней, ибо беспокойство читалось на нем более явственно. Я оценивал ситуацию. Началось с того, что Медве, как с ним временами случалось, потерял голову; потом среди хлопанья плеток и большой драки его ярость утихла, мало-помалу испарилась, и, в конце концов, он столь трезво и равнодушно опустился на колени, словно обменялся с Мерени ролями. Возможно, он настолько отрезвел, что увидел и нас, стоящих вокруг.
Натягивая рубашку, Мерени окровавил весь рукав. С руки капала кровь. Когда они шли в умывалку, Геребен следом вытирал, размазывал ее тапочками по всему полу. Но мы смотрели не на это. У Мерени была маленькая голова, напряженное лицо. И теперь на подбородке под левым углом рта виднелась крошечная трещина. Кожа лопнула, но капля просочившейся крови тотчас свернулась: несколько пятнышек величиной с булавочную головку обозначили на его лице линию — след плетки. Словно бы он ел хлеб с вареньем. Вот на что мы смотрели. На страшное нервное напряжение измазанного вареньем, маленького неподвижного и бесстыдного лица. Медве встал, отряхнул с колен пыль и пожал плечами. Я подал ему рубашку, взял из его руки плетку и повесил ее на место. Мы стояли вокруг Медве — Середи, Гержон Сабо, Шандор Лацкович и Бургер, стояли и словно чего-то ожидали. Геребен, удивляясь, бросил взгляд назад — на меня. Я посмотрел на Середи, потом на Бургера. Гержон Сабо хлопнул Медве по спине, ухмыльнулся и не спеша пошел прочь. Хомола, все еще голый по пояс, вернулся назад за своей рубашкой. Мы наконец разошлись.