Я растворился с огромным удовольствием, успев кивнуть Битюгу, а заодно подсказал ему, где поблизости сортир.
День прошёл у меня беспроблемно. Правда, один раз Ганиев чуть не упёк на уборку вольера с дикими кабанами. Удовольствие ещё то — в смысле густого запаха и прочих непролазных прелестей. Сволочи, хоть бы на диету этих свиней посадили.
Ближе к половине шестого шкипер отыскал меня в вольере носорога Яши, которого я поливал из шланга. Яшка страшно любит такой душ, ложится на пузо и подставляет спину под крепкую струю. А затем ещё чеши его специальными щётками, без этого скандалить начнёт. Гликман говорит: сами разбаловали. Кто ему, к примеру, в Африке будет спину чесать?
Тут мои размышления оборвал шкипер Юша, который возник неожиданно, как Сивка-Бурка. Скоро мы оказались на той же скамье, где Юша до этого беседовал с Колей Тайгой. Она что, намоленная?
— Игры переходят из песочницы на большой ринг, — выдержав паузу, раздумчиво произнёс дядя Толя.
Я чуть пломбиром не подавился.
— А вы тут при каких делах? Вы не вор, чего смотрящий до вас дободался?
Шкипер вздохнул:
— Масть так легла. Ты же слышал, мы с Умкой и Тайгой в Харпе на "Сове" вместе кушали… Умка тоже не при делах был, а калган ему отчекрыжили. Может, за то, что с Колей кентовался. Так что и я под раздачу могу попасть.
"И я заодно", — брызнуло у меня в голове.
Юша заметил перемены в моей физиономии:
— Не бздо, пацан, я ж только прикидываю. Как говорится, хрен к носу, муде к бороде. Насчёт меня не факт. Басылая кончили, когда он вором стал. Недели две назад по нему вопрос решили. А потом какая-то тварь…
— Что за Басылай? — не понял я.
— Ну, Умка, якут. Басылай Мургун его звали. А как воровской стал принял, дали ему имя Нанука — уже воровское. Вообще-то правильно — НанУк. Эскимосы так кличут белого медведя — повелителя снегов. Стал Умка Нанукой, да ненадолго. А я не того замеса, не из "стремяг"…
— Не из кого? — опять уточнил я.
— Не из "стремящихся", рогомёт ты вислоухий! Не из тех, кто в воры попасть мечтает. Да и биография не воровская, разве что на "воровского мужика" потяну.
— Давно хотел спросить, дядя Толя: вот почему одних воров "крестят", а других "коронуют"? Какие из них главнее?
— Вот оно тебе надо… Это раньше было — "крестят". Но не все же воры православные или вообще христиане. Которые муслики или другой веры, тех, понятно, "короновали". А сейчас вообще все проще. Говорят: по такому-то "стремяге" вопрос решён. Ну, и курсуют за это дело весь шпанский мир. Я и говорю: Умке голову прислали давно, а грохнули, когда он вором стал. А я — не вор, какой с меня спрос.