– Я слышала, что эту девку по приказу князя словили в горах, чтобы она излечила раненого княжича Ульриха, а мерзавка отказалась, да еще прокляла его.
– Не выдумывай! У князя нашего придворный лекарь есть, зачем ему ведьма? Да и все знают, как он к ним относится – первую, что ли жгут?
– Вот она и отомстила князю за своих сестер! Вместо того, чтобы раны княжичу заговорить, наслала проклятье на весь княжеский род.
– Тихо ты! За такие речи и самой недолго на костер загреметь.
Первая увиденная мною в этом мире ведьма выглядела как-то …невзрачно. Ветхой одеждой, больше похожей на лохмотья, она скорее походила на нищенку. Но лицо было слишком молодым, особенно на фоне ее жутких волос – грязных и всклокоченных. Пока зачитывался подробный список всех прегрешений жертвы и приговор княжеского суда, девушка стояла с закрытыми глазами. Но стоило приговору прозвучать, как ее глаза широко распахнулись, и мрачный взгляд устремился на князя, который в этот момент как раз махнул белоснежным платком, подавая сигнал палачу начинать казнь. Рот ведьмы скривился в злобном оскале, и она разразилась хриплым смехом. Одновременно палач бросил пылающий факел ей в ноги, и огонь с него перебросился на вязанки хвороста. Толпа затаила дыхание, и в это время над площадью разнесся громкий голос смертницы, читающий нараспев какое-то странное подобие стихов.
– Дитя иного мира, сгоревшее в огне,
Восстало словно феникс на древнем алтаре.
Сверкающим мечом он…
– Фридус, какого демона ведьме не вырвали язык?! – взревел князь Тиссен, вскочив с кресла – Заткни ей рот! Не дай произнести предсмертное предсказание!
А вот и придворный маг. Жив курилка! Именно этот толстячок с выпуклыми как у лягушки глазами и обнаружил у Йена предрасположенность к огненной магии. В жертву полетело сразу несколько светящихся сфер, выпущенных Фридусом, и ее непонятная речь оборвалась на полуслове. Поленья дружно вспыхнули под ногами ведьмы, ее заволокло дымом, и она, разорвав парализующее заклинание, закричала. От страшного вопля сгорающей заживо жертвы все волоски на моем теле встали дыбом. Толпа взволновано ахнула и подалась назад. Некоторый упали на брусчатку, закрыв уши руками. Сквозь пальцы полилась кровь. На несколько мгновений на площади воцарилась паника, люди шарахаясь, осеняли себя знаком Единого. А потом над ней разнесся еще один истошный вопль несчастной, оборвавшийся кашлем. Ведьма судорожно задергалась на столбе, пытаясь ослабить веревки и увернуться от сжигающего ее тело огня, но поняв, что скорая смерть неизбежна, она превозмогая боль и мучения, снова стала выкрикивать непонятные фразы.