Один из дружинников Этельхельма взял Иеремию под локоть и повел куда-то мечущего молнии пророка. Видимо, в дом с горящим очагом. Следуя за ними, мы миновали улицу, где дождь смыл со стен свиную кровь, и вышли на окраину, где стоял на возвышении крепкой постройки главный дом. Вполне добротный, с крутой крышей и толстой кровлей, и достаточно большой, по моим прикидкам, чтобы вместить сотни две пирующих. Рядом с ним располагались конюшни, хранилища и амбар. Эти здания образовывали внутренний двор. На воротах стояли два копейщика в бордовых плащах Этельхельма. Иеремию проводили внутрь. Я сомневался, что нас пустят, да и не желал входить из риска быть узнанным. Зато под крытым соломой навесом у амбара пряталась от ливня группа нищих, и я присоединился к ним. Осви я отослал в «Гуся», а Сердика оставил при себе.
Мы ждали. Сидели на корточках среди скопления безногих, слепых, лопочущих нищих. Одна из женщин, лицо которой сплошь покрывали сочащиеся язвы, подползла к дверям дома, но один из стражей пинком вернул ее назад.
– Вам сказано ждать здесь! – рявкнул копейщик. – Будьте благодарны, что его светлость вам это позволил.
Его светлость? Неужели Этельхельм здесь? Если так, мой приезд в Дамнок – страшная ошибка: не потому, что он может меня узнать, просто его прибытие в город – верный знак скорого отплытия флота, и пока я буду добираться до своих кораблей и воинов, он уже попадет в Беббанбург. Я дрожал от переживаний и ждал.
Дождь стих только за полдень. Ветер еще налетал порывами, но утратил большую часть силы. Из дома вышли две собаки, пошлепали по грязи и лужам, потом задрали лапы у столба. Девушка вынесла двум стражам кружки с элем, поболтала и посмеялась с ними. Поверх намокших крыш домов я видел, как плывет рыбачья шаланда, парус ее туго надувал пронзительный ветер. В далеких волнах отразилось бледное солнце. Погода улучшалась, а значит, флот Этельхельма может выйти в море.
– На колени, эрслинги! – заорал вдруг на нас караульный. – Если у вас есть коленки, понятное дело! А если нет, склоняйтесь, кто как умеет! И постройтесь в линию!
Из дома появилась многочисленная группа. Тут были воины в красных плащах, два попа. А потом я увидел Этельхельма, дородного и добродушного. Он обнимал одной рукой дочь, которая подбирала подол белого платья, чтобы не выпачкать его в грязи. Вид у нее по-прежнему был несчастный, хотя даже это не могло испортить ее нежной красоты. Эльсвит была бледна, лицо без кровинки, а из-за худобы казалась хрупкой, вопреки высокому росту. С другой стороны от нее шел Вальдер, воин моего двоюродного брата. На широкие плечи он набросил черный плащ, под которым скрывалась кольчуга. Шлема не было. За спиной Вальдера топал Хротард, этот пес Этельхельма, и ржал над какой-то отпущенной только что олдерменом остротой. Последним появился Иеремия во всем блеске своего намокшего епископского облачения. Я набрал пригоршню грязи и втер в лицо, потом позаботился поглубже надвинуть на глаза капюшон.