Просто присел, и лезвие просвистело у меня над головой. И я снова встал, нацелив ржавый клинок в небо, и наступающий норманн сам нанизался на древний меч Ренвальда. Острие прошло через подбородок, через рот, за носом, пронзило мозг и уперлось в макушку. Воин с проткнутой головой будто вдруг застыл, из рук его внезапно ушла сила, и меч со звоном упал на палубу «Ренснэгл». Я выпустил оружие и подобрал добрый клинок противника. Перерубил с третьего удара кормовой швартов и бросил меч Сердику.
– Обрежь носовой! – крикнул я. – Потом якорный! Живо!
Подобрав клинок, Сердик благодаря своей недюжинной силе перерубил два каната в два удара, тем самым освободив «Ренснэгл», и течение вмиг оттащило нас от пирса. Третий норманн видел, что случилось, видел друга, тело которого еще дергалось, а из головы торчал меч. Он перепрыгнул на судно, к которому мы пришвартовались, и зло заорал, но приливное течение было сильным и достать нас враг не мог.
Нам пока еще грозила посадка на мель. Свитун, заметив на поясе умирающего викинга богатые ножны с серебряной отделкой, пытался отстегнуть их.
– Брось! – рявкнул я. – Бери весло! Сердик, весло! Быстрее!
Сердик, обычно медлительный, живо схватил весло и принялся отталкивать «Ренснэгл» прочь от илистой банки, видневшейся слева. Вытащив из головы умирающего ржавый меч, я перерубил веревки, удерживающие навес, который укрывал корму и загораживал видимость рулевому.
– Бери рулевое весло! – приказал я Ренвальду. – И сажай своих на весла. И парус разверни!
Я вложил ржавый меч в руку испускающему дух воину. Тот еще издавал хрипы, глаза его бегали, но он, похоже, не мог пошевелить конечностями. Я поднял острый меч первого норманна на носу «Ренснэгл», убедился, что старый лежит у юнца на ладони, и избавил беднягу от страданий. Кровь хлынула на кипу шкур из нашего груза. В этот миг справа от нас полыхнула яркая вспышка. Это занялся один из кораблей Этельхельма. Пламя взбежало по просмоленным снастям и охватило рей. Команда Ренвальда, оцепенело наблюдавшая за нападением на нас норманнов, тут проснулась и быстро вставила весла в уключины по бортам.
– Навались! – заорал Ренвальд.
Пусть он был ошеломлен утренней паникой и кровопролитием, но инстинкт моряка напомнил ему об опасности сесть на мель. Я бросил меч, отвязал прикрепленный к мачте фал и приспустил рей почти на уровень палубы, где Осви, стоя на животе убитого, перерезал сезни, удерживающие парус свернутым. Темно-коричневое полотнище упало, я подтянул рей наверх, а один из команды Ренвальда подхватил шкот правого борта и закрепил. Другой позаботился о левом шкоте, и я почувствовал, что судно набирает ход. Юго-западный ветер подгонял нас, зато приливное течение шло навстречу, и потребовались объединенные усилия паруса и весел, чтобы преодолеть его. Ренвальд ухитрился поставить рулевое весло на место и при его помощи добился того, что «Ренснэгл» медленно повернула и стала понемногу ускоряться и отдаляться от блестящих илистых банок по направлению к середине реки.