– Вперед!
Что видели воины моего кузена? Уверенных в себе воинов. Защитники теперь должны были осознать, что имеют дело с заклятым недругом, угрозой, нависавшей над Беббанбургом столь долгие годы. Видели дружинников, рвущихся в бой, и знали, сколь многое постигли мои бойцы за минувшее время. Во всей Британии не нашлось бы армии, способной потягаться опытом с моей; никто не пользовался репутацией столь свирепой, никого не боялись так сильно, как моих парней. Я иногда называл их своей волчьей стаей. Ждавшие нас в проходах между зданиями полагали, что эта стая сейчас начнет рвать их. Но эти перепуганные люди заблуждались. Мы не были уверенными, мы были отчаянными. Мои дружинники не хуже меня понимали, что скорость решает все. Битва должна быть короткой, или нас задавят числом враги, пока еще плохо соображающие, что происходит. Мы останемся жить, если будем действовать быстро, а иначе – умрем. Поэтому мои воины бросились в атаку с рвением, сходившим за уверенность.
Я руководил нападением на правую улочку. Чтобы перегородить узкий проход, достаточно было «стены щитов» с шеренгой из трех человек, но вместо этого враг попятился. Свитун, все еще в пышном епископском облачении и в шлеме с конским хвостом, находился по правую руку от меня и орудовал тяжелым длинным копьем, нанося удары отступающим защитникам. Один из них попытался отбить укол копья щитом, но принял его не на центр, а на край. В результате от сильного удара Свитуна щит отклонился в сторону, и я сунул Вздох Змея в освободившееся пространство, провернув лезвие, вошедшее в брюхо противнику, а когда тот склонился в агонии над мечом, врезал окованным железом краем щита ему по шее. Он упал.
Пока я пинком переворачивал сраженного на спину и вытаскивал Вздох Змея из трепыхающейся плоти, Свитун уже атаковал другого. На мой щит обрушился удар такой сильный, что обод уткнулся в металлическую полосу на моем шлеме, защищающую нос. Я отвел щит и увидел копье, нацеленное мне в глаза. Я уклонился и обрушил Вздох Змея на копейщика, поливавшего меня оскорблениями. Воин принял мой клинок на щит. Я почувствовал движение слева и обнаружил здоровенного детину в порубленном шлеме, заносящего секиру над моей головой. Это была та самая секира, что с такой силой двинула мне по щиту. Верзила сжимал ее двумя руками, и мне пришлось поднять щит, чтобы спасти череп, зная, что я открываюсь удару копьем снизу. Но копейщик тоже держал щит и потерял равновесие. Я надеялся, что нанесенный одной рукой укол не пробьет кольчугу.
Я инстинктивно сделал шаг под удар секирой, плечом толкнув здоровяка к стене дома с левой стороны улочки, и одновременно атаковал Вздохом Змея копейщика. Мне следовало бы взять Осиное Жало – в такой толчее с длинным клинком было не развернуться. Копейщик отступил, удар секиры пришелся на щит. Огромный противник бросил оружие и попытался вырвать у меня щит.