Подход к заветным бревнам был труден, еще менее привлекательным его делало то, что наверху над ними размещалось отхожее место крепости. Когда налетал ветер с запада, вонь становилась нестерпимой, но благодаря ей никто не шлялся возле секретного входа. Осаждающие могли наблюдать за воротами Беббанбурга, не догадываясь, что у гарнизона имеется лазейка, через которую можно выбраться из форта или, как в нашем случае, пробраться в него.
Я знал про старую калитку под выходящими на море укреплениями. Ее сделал мой отец, и я взвешивал шансы проникнуть в крепость, подобравшись с берега к этому потаенному входу. Именно так я взял Дунхолм – не обращая внимания на могучие оборонительные сооружения у ворот форта, провел отряд через калитку, предоставлявшую гарнизону доступ к источнику. Обороняющиеся сочли, что добраться до нее слишком трудно.
Старая калитка моего отца и впрямь была малодоступной. С берега к ней вел затяжной и крутой подъем, почти непосильный для воина в кольчуге, со щитом и с оружием. Помимо этого, как только крепость окажется в осаде, проще простого наглухо замуровать вход изнутри. Поэтому я быстро отбросил все мысли об этом пути.
Но о новом лазе на западной стороне я не знал. Шпионов в Беббанбурге у меня не было, и никто не мог сообщить про калитку или рассказать, что она еще опаснее прежней, потому как, проникнув через нее, человек оказывался скрыт за скалой, резко вклинивавшейся в этом месте внутрь укреплений. И пока я пребывал в неведении, Вальдер оттянул бревна наружу, позволив Этельхельму и его дружинникам в красных плащах просочиться. Воины собрались в скрытом месте под боевой площадкой, недалеко от большого зала. Мы не видели, не чуяли, не слышали их и никаким другим образом не могли догадаться об их присутствии.
Потому что старались расхлебать первую кашу, которую я заварил. Мы вели бой за морские ворота.
Гербрухт никогда не производил на меня впечатления умного человека. Фриз был здоровенным, сильным, преданным, жизнерадостным. Мало нашлось бы таких, кого я счел бы лучшим соседом в «стене щитов». Однако его не отличали ни быстрый ум Финана, ни решимость моего сына. Я поручил ему стеречь морские ворота, потому что счел это задачей немудреной, отлично подходящей упрямой, неторопливой натуре Гербрухта, и никак не ожидал, что этот великан сможет принимать стремительные и судьбоносные решения.
Но он оказался на это способен. И сделал правильный выбор.
Ни воины Этельхельма, ни скотты с их норманнскими союзниками, не попытались взять морские ворота приступом. Это был бы тяжкий труд, хотя и посильный, догадайся они использовать корабельные мачты в качестве самодельных лестниц. Организация штурма отняла бы целый день, а времени у них не было: они занимались тем, что рубили друг друга, те же немногие, кто подобрался к высеченным в скале ступеням, были встречены градом камней, которым осыпали их Гербрухт и его люди.