– Мы на твоей стороне! – гаркнул я. Тот, похоже, был либо слишком ошеломлен, либо испуган, чтобы соображать. – Брунульф! – окликнул я его по имени. – Мы на твоей стороне!
Берг и мой сын догнали меня, расположившись по бокам, и я знал, что они договорились прикрывать меня. Я двинул Тинтрега правее, заставив лошадь Берга податься в сторону.
– Не толпитесь вокруг меня! – рявкнул я.
– Господин, будь осторожен! – крикнул молодой норманн. – Ты ведь…
Видимо, он хотел сказать «старый», но благоразумно воздержался.
Воины под знаменем Сигтригра нас заметили и замедлили ход, не зная, как быть. С полдюжины повернули к отряду Брунульфа. Я слышал, как кто-то призывал атаковать, другой же – отступать. Это смятение предопределило их судьбу.
Мой отряд пересек тропу к югу от Брунульфа и его людей.
– Мы на твоей стороне! – сообщил я снова и увидел, как он кивнул.
Затем мои люди проскакали мимо него. Они выставили копья и пошли в галоп, тогда как враги, уступающие нам числом, были вооружены только мечами и пребывали в растерянности. Кто-то застыл в нерешительности, кому-то удалось развернуть коней и поскакать на восток, а один из врагов, видно обезумевший от страха и хаоса, погнал коня нам навстречу. От меня потребовалось только опустить копье и собраться перед ударом. Во мне кипела злоба; слегка уведя Тинтрега вправо, я выставил толстое ясеневое древко. Острие, в котором сложились сила коня и всадника, скользнуло по краю щита противника, пробило кольчугу, прошло через куртку, кожу, мускулы и вспороло живот. Я выпустил древко, ухватил воина за шлем и выдернул из седла. Вокруг вошедшего в тело наконечника копья обильно растекалось кровавое пятно. Левая нога сакса запуталась в стремени, и лошадь потащила его, стонущего и оставляющего кровавый след, по росистой траве.
– Не такой уж я и старый, – крикнул я Бергу, после чего вытащил из ножен Вздох Змея.
– Пленники! – напомнил Финан.
Подозреваю, обращался он ко мне, потому как я открыто пренебрег собственным строгим указанием брать врагов живыми. Я замахнулся мечом на еще одного, но он в последний миг успел поднять щит и остановить удар. Я заметил, что красная секира намалевана свежей краской поверх старой эмблемы, наполовину соскобленной с ивовых досок. Сакс сделал выпад и промахнулся: его меч впустую скользнул по задней луке моего седла. Бородатая харя, обрамленная плотно сидящим шлемом, излучала отчаянную свирепость, которая сменилась в один миг выражением ужаса в широко распахнувшихся глазах – это копье Берга вонзилось воину в спину. Удар получился такой силы, что я увидел острие – оно вышло наружу, пробив кольчугу на груди. Противник открыл рот – мне бросились в глаза дыры на месте отсутствующих зубов, – а в следующий миг кровь запузырилась и забулькала у него на губах.